Отчим. Куколка для Монстра

Дашкова Ольга

— Так ты когда приедешь?

— Не знаю. Наверное, не скоро, у нас у всех подписка о невыезде. Мы даже по городу перемещаться не можем, но я туда не рвусь.

— А что Паша, тот самолетный поклонник?

— Не знаю, улетел в Москву вроде, у него там работа, дела. Иногда пишет, шлет смешные картинки.

— И что, у вас ничего не было?

— Нет, Ксения, у нас ничего не было.

— Слушай, у нас же здесь ЧП, Афанасьева залетела. Блюет по утрам так, что слышит вся академия. Короче, кто будет исполнять Джульетту, под большим вопросом.

Я,

конечно, молчу, не говорю своей подруге, что у меня что-то было с совершенно другим мужчиной. Не знаю почему, ведь раньше мы рассказывали друг другу все секретики, делились самыми дикими фантазиями. А сейчас нет, не могу сказать, и не потому, что мне стыдно, а потому, что это мой секретик.

Это мой Дмитрий Горн. Мой отчим, мой первый мужчина, демон моего сердца и повелитель души. Я себя ощущаю именно так рядом с ним, желание подчиниться и сопротивляться одинаково сильное. Он мой порок.

Разговариваю с Ксюшей, выслушивая последние сплетни академии, Афанасьева, конечно, учудила. Смотрю в окно, поминки закончились, все гости разошлись. Думаю, что надо бы сходить в дом к прислуге и поговорить с Мариной без посторонних, но сейчас там как раз полно посторонних.

Федор, Тигран — их тоже никто не выпускает за территорию дома. Даже охрана в двойном составе находится все это время здесь и не уезжает далеко. А что, если у Инны был роман с кем-то из охраны? Дико допускать такую гипотезу, но почему нет? Они парни здоровые, крепкие, если без мозгов, то вполне кто-то и мог закрутить интрижку.

Нет, в ту ночь входная дверь была закрыта, не знаю, на сигнализацию или нет, но холодом с улицы не веяло, да и мокрых следов на кафеле не было.

Вот как раз Тигран очень подозрительный, от меня не укрылось, как он смотрел на Инну. Сейчас начинаю вспоминать все в деталях, как дрожали его плечи — он плакал, я уверена, да, он именно оплакивал ее.

А Марина чего-то или кого-то боится, а точнее, что-то знает и не говорит. Она всегда чего-то боится, маленькая пугливая мышка. Федор. Что можно сказать о нем? Услужливый, расторопный, немного рассеянный.

У Федора тоже был повод ненавидеть Инну, она постоянно к нему придиралась, кричала, капризничала, требовала выполнения ее прихотей и приказов. Так самого спокойного мужика можно довести, и он тоже способен убить.

Сижу в темной гостиной на полу, из панорамного окна хороший вид на ворота, домик охраны и тропинку. Ксюха продолжает выдвигать версии, от кого залетела Афанасьева, ей понятно как божий день, что Костик Авдеев там и голый рядом не лежал, развлекает меня подружка.

Слышу шаги, выглядываю из-за дивана, силуэт мужской, не могу сказать кто. Он останавливается, оглядывается, достает телефон. Антон, это он. Отключаюсь, не простившись с подругой, наблюдаю. Как эта скотина может вообще находиться в этом доме после того, что совершил? Я уверена, что это он убил Инну, пусть ненамеренно, но убил. Я так и сказала следователю, что он угрожал нам. И почему

его еще не закрыли?

Набирает сообщение, нервничает, тихо ругается, а потом кому-то звонит:

— Это я, да. Нет, я не могу приехать, нас не выпускают. Да, все в силе, будь готов, я наберу, как будет хорошая возможность.

И что там у него за мутки, что этот упырь опять задумал? Если он не может приехать, значит, его кто-то сильно ждет, а значит, происходит что-то важное. Антон хочет приехать, но не может, потому что не хочет привлекать к себе внимание. К чему надо быть готовым и когда представится хорошая возможность, а главное, для чего?

Спряталась за диван, прижала свой телефон в груди, хоть бы Ксюха не позвонила, иначе эта сволочь узнает о моем укрытии. Шаги начали удаляться, он пошел на кухню. Я метнулась в сторону лестницы, быстро поднялась, огляделась по сторонам, пошла к себе в комнату. А когда зашла и закрыла дверь, поняла, что не одна, в ванной лилась вода.

Остановилась, вдохнула полной грудью, терпкий аромат — горький миндаль, кориандр, табак и вишня. Положила телефон на комод, пошла на шум воды, сделала несколько шагов, заглядывая в душевую. Мужчина. Дмитрий Горн во плоти. Он стоял, подняв руки, опершись ими о стену, по его волосам, плечам, спине стекала вода.

??????????????????????????Смуглая кожа. Татуировки. Главная из них — это половина лика демона с огненными глазами, ветвистыми рогами и разинутой пастью на всю спину. Слишком реалистичный, страшный, пугающий. Этот демон живет внутри Горна, он с ним сроднился, он стал его частью.

Другая половина спины напоминает скомканный и расправленный наспех лист бумаги, бугристая кожа с белыми выпирающими шрамами. Это ожог на половину спины до самых ягодиц. Сердце защемило в груди, я понимаю, когда он появился, в тот момент и день, когда погиб его брат с женой, и это случилось по заказу моего отца.

Кусаю губы, наворачиваются слезы. Я понимаю, как это — терять близких. Дмитрий знает, что я пришла, но не поворачивается, не предпринимает ничего, просто стоит. Лишь плечи стали подыматься тяжелее и пальцы сжались в кулаки.

Раздеваюсь, скидываю одежду на пол. Делаю шаг к нему — добровольно, потому что я так хочу. Хочу сейчас быть рядом, хочу облегчить боль, так же как и свою. Касаюсь пальцами ожога, чувствую, как он вздрагивает. Не могу представить, насколько ему было больно, когда он горел заживо.

Прижимаюсь, обнимая со спины, там, где было больно, слезы смешиваются с водой, но я не успеваю впасть в истерику, когда Дмитрий быстро разворачивается, сжимает мое лицо пальцами, заставляя смотреть на него, и целует.

Но я все равно всхлипываю, плачу, Дмитрий вжимается в меня. Его тело словно из камня, провожу руками по спине, по напряженным мышцам. Кожа гладкая, очень горячая. Он всегда такой горячий, что можно обжечься, скорее всего, со мной так и будет. Я уже давно горю в этом грехе и согласна стать пеплом.