Отдай, детка! Ты же старшая!

Козырь Фаина

— Познакомьтесь! Это Лиличка Резенская. Она ваша будущая коллега. Будет заведовать отделом продаж. У нее диплом британской экономической школы и солидный опыт работы. Она дочь самого Павла Николаевича Резенского.

Этого папашу, начальника местного УФСИН, знали все. Сволочь была первостатейная. От дочки такого дерьма быстро не избавишься. Даринка зло сверкнула глазами и многозначительно посмотрела на Савелова. Руководить отделом продаж должна была умница и трудяжка Олька Завирко, тем более сегодняшняя начальница Марина Ивановна собиралась месяца через три в скорый декретный отпуск. Савелов поймал Даринкин взгляд и осторожно покачал головой: мол, не паникуй, прорвемся.

Сама Лиличка, надо сказать, несмотря на выпирающий из платья бюст, вела себя тихо и незаметно. Поздоровалась только и сразу потянулась призывно по залу, подзывая к себе официанта с шампанским.

— Ах, да! — спохватился генеральный, — хотел вас еще кое с кем познакомить. Вы нас простите, Лилия Павловна? — И, подхватив Савелова и Горянову под руки, повел их куда — то вглубь.

Он двигался так оживленно и так радостно, что Горянова напряглась: от деятельного генерального ничего хорошего ждать не приходилось, обычно случался только геморрой.

— Альгис Саулюсович! — радостно закричал он, приближаясь к уже знакомой Горяновой фигуре. — Позвольте вам представить мою небезызвестную команду.

— Альберт Иванович! — елейно поприветствовал генерального Истомин, не сводя глаз с раздосадованной Горяновой. — А мы знакомы! Ваша фирма выиграла тендер на отделку одного из наших помещений, и Даринела Александровна лично руководит проектом. Да и с Романом Владимировичем мы тоже недавно пересекались.

— Да? — удивился генеральный. — А я хотел, так сказать мосты навести…

— Да мосты уже не просто наведены, — сладко добавил Истомин, не сводя с Даринки глаз, — была б моя воля, я бы уже ровненький асфальт проложил для прямого доступа, так сказать, уж очень мне понравился профессионализм, с которыми ваши ребята к делу подходят…

Савелов во время истоминского монолога так иронично Даринку смерил взглядом, что та захотела его лягнуть, но сдержалась.

— Да, наша компания лучшая в городе! Профессионал на профессионале, — хмыкнул Роман Владимирович, с удовольствием наблюдая, как жарится на сковородке девушка. — Жаль только, — притворно вздохнул он, — что наших девушек все чаще замуж сманивают, вот скоро начальник отдела в декрет уйдет, а там и Горянова…

— Неужели? — Истомин допил бокал шампанского залпом.

— Да вот, — продолжал Савелов, словно не замечая горяновские тревожные знаки, — сам сегодня хотел посмотреть, кто это нашу золотую девочку увел.

— Уверен, что Даринела Александровна выбрала самого лучшего.

Неизвестно, чем закончился бы этот странный диалог, если бы не подоспела та самая блонди и не перевела внимание стоящих мужчин на свою нескромную персону. Горянова вздохнула с облегчением, но вечер был окончательно испорчен. Еще послонявшись немного одна, плавно перетекая из зала в зал, где для гостей раута выступали бесчисленные детские коллективы, присутствие которых в мэрии в такой час при толпе не расстававшихся с рюмкой людей выглядело по крайней мере странно. Потом посмотрела на часы и с радостью поняла, что до одиннадцати осталось всего десять минут. «Ну, — подумала довольная Горянова, — пора и честь знать!» И постаралась как можно незаметнее, по-английски, уйти, не прощаясь. Благо ни Истомина, ни этого гада Савелова рядом не наблюдалось. На крыльях, можно сказать, слетела Горянова с высокой мэрской лестницы, с удовольствием отстукивая каблуками последние секунды, и открыла тяжеленную дверь, зная, что там свобода, там ждет ее Ванечка. Она успела сделать только несколько шагов и увидеть, что из темноты стоящего в центре площади незабвенного Владимира Ильича, почему — то пережившего перестройку и лихие

девяностые, выходит ее любимый и быстрым шагом направляется к ней, как совсем рядом услышала ехидное:

— Неужели это все твое, Горянова? Не ожидал. Хотя нищие бруталы, говорят, нынче в моде!

— Заткнись, Савелов! — резко и зло выкрикнула Даринка и осеклась.

Рядом с Савеловым на порожках стоял Истомин и очень внимательно и цепко с ног до головы осматривал подходившего Ивана Пименова. Даринка ощущала, кожей ощущала, как скромная курточка и застиранные любимые Ванькины джинсы вызывают у городских щеголей язвительную покровительственную усмешку. Даринка понимала, что сейчас, как никогда, окружающим видно, что Ваня не пара этой холеной, одетой в мировые бренды девушке. Но ей, ей абсолютно было плевать! А раз так, то… Горянова спокойно улыбнулась, посмотрела прямо на Савелова и Истомина и сказала:

— Хороший был вечер, не правда ли? Спасибо, что пригласили, Роман Владимирович. Рада была увидеть Вас снова, Альгис Саулюсович, — а потом прощально кивнула и, как королева, прошествовала со ступенек, легко беря под руку Пименова и еще раз оборачиваясь, чтобы одарить стоявших на порожках мэрии мужчин нежной улыбкой. Когда она удалилась, Савелов цинично усмехнулся:

— Бля! Это как же ее трахать надо, чтобы она выбрала такое?

Истомин не ответил, а развернулся и ушел.

Глава 4

Есть люди, которым все равно, во что одеваться. Иван Пименов был таким. Он предпочитал не тратить деньги на одежду, покупая себе лишь необходимое, часто занашивая до дыр любимые свитера и футболки. Горяновой претил такой подход, но Иван всегда так морщился, когда она дарила ему дорогие рубашки и всегда невероятно смущенно откладывал их нераспечатанными в шкаф, что Даринка через полгода сдалась. Статей расходов у Ивана было три: он копил на новую квартиру, отсылал бабушке существенную материальную помощь, ведь старый домик давно нужно было подлатать, остальное тратил на еду и квартплату. Хотя не забывал каждые три месяца дарить своей девушке какую — нибудь недорогую золотую безделушку.

Как ни странно, Горянову это устраивало. Её совсем не обижало, что они не посещают дорогих ресторанов и кафе, не ходят по модным выставкам, не танцуют в клубах, не настораживало, что за целый год они с Ванечкой, собственно, вместе никуда не выбрались. Хотя как не выбрались? В деревню к Вере Григорьевне Горянова приезжала даже чаще, чем к своим родителям.

Но Даринку все устраивало! И даже больше, ей это невероятно нравилось. Извращенка, скажете вы… Конечно, извращенка!

В следующий рабочий понедельник после мэрского приема Горянова как всегда шла на работу. Она всегда приходила первой. Ее успокаивали тихие коридоры пустого офиса. Ей нравилось, работая в тишине, наблюдать, как коллеги постепенно заполняют пространство своим гомоном, запахами духов и кофе.

Но в этот раз все было по — другому. Началось с того, что Горянова, придя как всегда рано, столкнулась в дверях с Лилечкой Резенской, которая уже вовсю заполняла своими многочисленными вещами полузакрытый столик у окна, который давно воспринимался офисными старожилами как место совместного времяпрепровождения и сплетничного кофе — чаепития. И что самое удивительное, Лилечка совсем не походила на ту себя, выпрыгивающую бюстом из великолепного сиреневого платья. Она была, как бы это выразиться, нормальной. Даже костюм на ней был из вполне обычной сезонно — скидочной коллекции Zara.