Отклик мира /небылицы деда Олика/

Канатникова Ольга

Вот начатое до ума довести и раскрутиться – это пожалуйста. «Поэтому у нас с тобой, Киря, отличный симбиоз получается». Одним словом, родитель даёт мне возможность себя найти, вот я и ищу».

Тут девчонки загомонили, чтобы Кирилл им показал, как на гончарном круге работать, и дал попробовать. Вася от девчонок не отставал, тоже попробовал; умелые руки не подвели – очень хорошо у него получилось. Кирилл тут же предложил в работу включиться, помощником стать; но Василий отказался в связи с большой загруженностью; только одну идею с Кириллом обсудил – насчёт чайного сервиза, матери в подарок, да большого блюда для пирогов. Кирилл согласился помочь, предупредив, что за роспись платить надо будет – девчонки-рисовальщицы бесплатно работать отказываются,

говорят: «Это вы безлошадные, а у нас семеро по лавкам, нам детей кормить надо». И здесь Вася Кирилла удивил и ещё больше заинтересовал. Попросил с девчонками-рисовальщицами познакомить, чтобы несколько уроков у них взять. За уроки же отработать: по хозяйству помочь или другую работу сделать, на какую он способен. Василий даже шить умел, у матери научился; любил наблюдать за её работой, фасоны разные обсуждать. Его фантазия в этом вопросе впереди матери бежала. Он всегда гостинцы получал от очередной модницы, если платье или кофточка очень нравились. Так что в этом вопросе у Василия сноровка и выучка были, да и с женским полом он всегда договариваться умел. С любым человеком общий интерес можно найти – было бы желание.

На изготовление сервиза ушло два месяца, точнее, девять выходных, но этого было не жалко. Сервиз получился знатный – индивидуальная работа, в единственном экземпляре, прямо как яйца Фаберже (это Вася в городе нахватался и своими познаниями перед нами решил блеснуть). Но особенно блюдо для пирогов выделялось, с разноцветной жар-птицей – Васина гордость. Блюдо он полностью сам сделал, только печь помогла глину обжечь. И дело рук своих матери с поклоном преподнёс. Сервис же Василисе достался. Невеста даже прослезилась – такая красота. Ещё укололо Василису, что Вася от неё так быстро отказался. Увидела, что не любит, – у женщин на это глаз острый. Но, с другой стороны, что ей до Василия, когда свадьба у неё с другим. Да и от Васи сама же отказалась. Но, видно, у человека натура такая, и чувство собственности – трудно искоренимая черта.

Свадьбу отгуляли весело и шумно. Василий даже с матерью в вальсе покружился. Клавдия и фигурой, и, как говорится, лёгкостью хода от молодых не отставала, а некоторым и фору могла дать, так что у неё с сыном показательный танец получился – все остановились, когда Василий танцевать пошёл, потому что никто и никогда его танцующим не видел. Девчонки даже спорили между собой – кто Василия станцевать уговорит и вкруг выведет, той на неделю освобождение от любой работы будет, а другие безропотно эту работу за неё выполнять станут. Только ни у одной не получилось, даже у Василисы.

Василий в отпуске всё больше матери по хозяйству помогал (дом без мужской руки ветшает), но и меня, старика, порадовал, знал, что разные истории меня увлекают, и дал мне свой дневник почитать.

Стал Вася его вести по совету Маши для укрепления русского языка, да пристрастился – вечером перед сном запишет или что-то значимое для себя, или интересное, что на глаза попалось, или необычное. Маша его нацелила: немного, страница – две, максимум; основное – для отточки мысли; коротко и ясно; обязательно что-то светлое, интересное, чтобы перед сном в хорошую, благоприятную атмосферу погрузиться – и уснёшь быстрее, и выспишься лучше, тело отдохнёт и дух укрепится – в общем, одна польза.

Почитал я Васин дневник, и такие вот мысли мне в голову пришли. Задумывал я рассказ о Василии как небольшую поучительную историю: хорошему парню отказала девушка, он в город подался, там выучился, человеком известным стал, а она потом и пожалела. Даже концовку придумал: «Через десять лет эта девушка говорит матери парня: «Жаль только, поздно поняла, что Василий – дворец волшебный с башнями да каменными стенами, а мой Пётр так, ветхий заборчик, хоть и с абсолютным слухом»».

Рассказ же разлился, как река в половодье весной. Даже название «Абсолютный слух» по-другому себя обозначило.

Абсолютный слух не только в музыке, в любом деле необходим. Каждый в чём-то, что ему от рождения легко даётся, этот самый слух имеет, везде он нужен:

и для строительства, и для шитья, и чтобы щи хорошо сварить. Да вы и сами лучше меня знаете – мысль не нова, найти её можно и у Б. Акунина, и у К. Кастанеды (это мне так вспомнилось).

Но ведь прелесть жизни в том, что каждый пусть и прописную истину для себя заново открывает и свой рисунок к общему узору присоединяет – этим и жизнь полнится.

Про Василия ещё много чего порассказать можно, так что продолжение следует…

И сказано всё, и точку поставил (вернее, многоточие), и фраза «продолжение следует» обычно в самом конце фигурирует, но захотелось ещё об абсолютном слухе поговорить. Подумалось, пусть финал в трёх частях будет – пышный, как Пётр Ильич Чайковский любил, правда, у него торжественно-величественные выходили, но это уж кто на что способен.

Финал, часть II

Слух в любом деле нужен, а у кого он абсолютный, тот вершин мастерства может достичь, если к слуху старание и умение прибавит. Если же человек ленив, никакой талант не поможет, останется дар его на всю жизнь или мёртвым грузом лежать, или бурьяном зарастёт, а может и по ветру развеяться. От самого человека зависит, каким он путём по жизни пойдёт, не всё, конечно, зависит, но многое…

Финал, часть III

Каждый в своём деле на внутренний слух ориентируется. И ошибки замечает и выявляет согласно своим ощущениям внутреннего лада и гармонии. В каждой профессии к внутреннему слуху внешний орган чувств прибавляется: у музыканта – слух работает, у архитектора – глаза и руки; у повара – обоняние и осязание. И чем у человека внутренняя настройка совершеннее и к абсолютной приближается, тем больше ошибок и недочётов он может заметить и в своей работе, и в работе других людей. Но чтобы их устранить, одного внутреннего слуха мало, – здесь подключаются знание и умение. Если же человек всем трём составляющим в своей профессии, да и в жизни, должное внимание уделяет, тогда они рука об руку идут и качественный продукт на-гора выдают, чистый, почти без примесей. Такой человек может и титул мастера принять, но это фактор внешний. Истинный мастер никогда творением рук своих не кичится и на заслуги не напрашивается, потому как награда для него – гармония, в этот мир приходящая через дела его, которые совершить он смог.

Концерт в Большом зале Московской консерватории

Сижу как-то вечерком, думаю – надо радио послушать. Осень, темнеет рано; в огороде всё убрано; банки с урожаем на полках в погребе рядком стоят; кот в кресле развалился – посапывает, сны свои кошачьи смотрит. Стал я колесико у приёмника крутить, блуждать в эфире и на какую-то волну наткнулся. Диктор и объявляет, что сейчас прозвучит Шестая симфония Петра Ильича Чайковского в исполнении Российского национального оркестра, дирижёр – Михаил Плетнёв. Решил – послушаю, надо свой кругозор расширять и к классической музыке поворачиваться. На одном дыхании «проглотил», а когда последние звуки смолкли и в далёкое отошли, тут-то мне и вспомнился рассказ Василия Вороных о его первом посещении концерта в Большом зале Московской консерватории.

Трёх месяцев не прошло, как Василий в Москву перебрался. Только осень началась. В первую субботу сентября Вася обедал у Нечайковских – по официальному приглашению обедал, правда, устному, но полученному накануне вечером от самого Петра Ильича.

Отобедали. Все сытые, довольные сидят. Пётр Ильич и говорит: «Прошу присутствующих в среду вечер не занимать, если есть дела – перенести, так как всех приглашаю на концерт. В Большом зале вечер памяти Баршая, оркестр Плетнёва, дирижирует сам маэстро, вступительное слово – Бэлза. Мероприятие программное, обязательное – посему дресс-код. Дамы – в вечерних платьях в пол, господа-кавалеры – во фраках с белыми бабочками. В программе Шестая симфония моего почти тройного тёзки. Правда, третья часть у меня подкачала, но как учёные люди говорят – частица «не» нашим подсознанием не воспринимается».