Открытая дверь

Aз-Зайят Латифа

Ассам сидел неподвижно, боясь развернуть листок. Потом, улучив момент, все же развернул его под столиком швейной машинки и прочел: «Кто та девушка? Какие у тебя с ней отношения? Ответь немедленно или я спрошу у тебя об этом при всех!»

Ассам покосился на Лейлу. Она сидела с безразличным видом и стригла ножницами ногти. Но в глазах ее по-прежнему светились огоньки, которые ничего хорошего не предвещали. «Она в самом деле может это сделать. Ведь это взбалмошное существо, как говорит ее отец: живет не умом, а сердцем».

А машинка стучала все настойчивей

и настойчивей. Ассам был мрачен. Пожалуй, надо улизнуть, пока не вернулся Махмуд. Но как… Как?..

«Так-так-так… Так-так-так», словно смеясь над ним, бешено стучала машинка. Может, лучше попытаться объяснить этой сумасшедшей?.. Но как?.. Как?..

«Так-так-так… Так-так-так», будто отвечая на его мысли, тарахтела швейная машинка.

Все с тем же мрачным, даже злым выражением лица Ассам подошел к Лейле, достал из кармана автоматический карандаш и глухо сказал:

— Посмотри, Лейла, какой карандаш. А как хорошо пишет!..

И на чистом листке своей записной книжки написал несколько слов по-английски. Затем быстро зачеркнул их и уже более мелкими буквами опять написал: «Хотя ты сумасшедшая, но я люблю тебя». Это были именно те слова, которые она хотела сейчас от него услышать.

Ассам увидел, как счастливо загорелись глаза Лейлы. Они словно умоляли его: «Пиши… пиши… пиши еще!» И Ассам уверенно размашистым почерком написал три раза подряд: «Люблю тебя. Люблю тебя. Люблю тебя». И с такой силой подчеркнул, что даже порвал бумагу. В висках бешено застучало. Опять машинка? Нет, это прилила кровь. Ассаму стало жарко. Он сделал над собой усилие и отстранился подальше от Лейлы. Стараясь не глядеть на нее, он закрыл записную книжку, спрятал ее в карман. Бессильно опустившись в кресло, Ассам дрожащей рукой достал сигарету и, глубоко затянувшись, медленно выпустил дым расплывающимися причудливыми кольцами. Сквозь эти кольца он затуманенным взором смотрел на Лейлу. Лицо его постепенно прояснилось, снова стало мягким и добрым…

Лейла неподвижно наблюдала за Ассамом и чувствовала, как горячие волны счастья охватывают ее. Ей хотелось и плакать, и смеяться, петь, прыгать, кричать. Кричать во все горло: «Ассам меня любит! Слышите! Я люблю Ассама!..»

А мать спокойно, как ни в чем не бывало, сидела и подрубала край ночной рубашки. Нет, это просто невыносимо — смотреть на ее бесстрастное лицо, когда внутри у тебя все поет. Лейла вскочила и, ничего не сказав, выбежала из комнаты.

Появился Махмуд. Он был по-домашнему, в пижаме.

— Мама, а мы будем сегодня ужинать или нет? — весело проговорил он.

Мать отложила в сторону шитье и направилась к двери. Но на полпути остановилась.

— Что же ты не поздравишь Ассама? — спросила она Махмуда. — Разве ты не знаешь, что Джамиля выходит замуж?

— Выходит замуж? За кого?

— Выходит… Нашелся какой-то жених… — недовольно проговорил Ассам.

— Как? И ты, Ассам, спокойно смотришь на это?

— А что мне, братец, остается делать, раз и она сама и мать только и думают об этом?

Махмуд нахмурился:

— Но ведь это преступление!

Неужели тебе не стыдно за нее? Брак без любви, по расчету — это не брак, а…

Махмуд не решился закончить фразы. Но Ассам и так прекрасно понял, что именно хотел сказать Махмуд.

Видя, как покраснел Ассам, Махмуд извиняющимся тоном добавил:

— Я, конечно, это сказал вообще, безотносительно к кому-либо.

— Вообще! — передразнил его Ассам. — А ты лучше попытайся спуститься на землю.

— На землю? Что ты имеешь в виду?

— А то, что нужно быть реалистом. Оставим в стороне традиции и взгляды стариков. Но что конкретно ты мог бы предложить в моем положении?

— В каком твоем положении?

— Я имею в виду устройство Джамили. Что я должен сделать как человек, отвечающий за ее судьбу? Пусть идет на улицу и сама находит себе возлюбленного?

— Этого тебе никто не предлагает. Но она ведь еще очень молода. Времени впереди много. Что заставляет вас так торопиться?

— Опять общие рассуждения. Ты считаешь, что нормальный брак должен основываться на любви. Мужчина полюбит девушку, а девушка — мужчину, не так ли?

— Само собой разумеется.

— Хорошо! А что бы ты сказал, если бы в один прекрасный день заметил, что влюбилась Лейла? Интересно, как бы ты к этому отнесся?

— Лейла? — с неподдельным удивлением переспросил Махмуд. — Лейла влюбилась?

— Да, Лейла… Твоя сестра Лейла. Представь себе на минуту.

Махмуд был явно озадачен. Наконец он с усмешкой произнес:

— А зачем мне представлять? Лейла еще ребенок. Пока эта проблема меня не беспокоит.

— То-то и оно! — с победным видом усмехнулся Ассам. — Всегда так получается. Мы все умеем разводить всякие теории и бросать на ветер красивые слова, которые ни к чему не обязывают: «Девушки должны выходить замуж только по любви!» Девушки! Девушки! А какие именно девушки? Ведь и они чьи-то сестры! Сестры других! Чьи угодно, но только не моя сестра, не так ли?

Махмуд не знал, что ответить.

— Я тебя спрашиваю, Махмуд? Что же ты молчишь? Отвечай! — настаивал Ассам, не скрывая удовольствия, что ему наконец удалось припереть друга к стене.

Неожиданно они услышали смех Лейлы. Никто из них не заметил, как девушка вошла в комнату и остановилась в дверях.

— Интересно! — воскликнула она. — В самом деле, Махмуд, что бы ты сделал, узнав, что я влюбилась?

Появление Лейлы застало их врасплох. Лицо Махмуда выражало растерянность, лицо Ассама — страх.

— Ну, так что бы ты сказал, узнав, что я влюбилась? — переспросила Лейла. — Ради бога, Махмуд, скажи, это очень интересно!

Махмуд подошел к ней и, схватив за волосы, смеясь произнес:

— Убил бы! Своими руками убил бы!..

За ужином разговор продолжался.

— Так ты хочешь сказать, Ассам, что я теоретик? — спросил Махмуд.

Ассам откусил кусок брынзы:

— Я ничего сейчас не хочу сказать. Я хочу есть.

Лейла молча поглощала плов. Только Махмуд не притрагивался к еде. Он явно был чем-то взволнован.