Откуда взялся этот Клемент?
Шрифт:
— Значит, нам придется обыскать каждый уголок?
— Ага, хотя разумнее будет начать с места, где раньше находилась касса.
— А где она находилась?
— Отсюда не понять. Давай, бери лампу.
Клемент подхватывает рюкзак, и вместе мы вступаем на металлическую лестничную площадку. Затем Клемент закрывает дверь, заточив нас в сыром и душном зале.
Я поднимаю светильник и направляю его на лестницу. Вид у нее хлипкий, кто знает, когда ее собрали из подручных материалов. Поручнем служит стойка строительных лесов,
— Осторожнее здесь, пупсик! — предостерегает меня Клемент после первых же шагов вниз.
Да уж, падение с шаткой лестницы послужит впечатляющим итогом моего везения за прошедшую неделю. Потому я внимаю предупреждению Клемента и аккуратно ставлю ноги. На каждое движение ступеньки отзываются металлическим скрежетом.
Внизу масштаб нашей задачи становится более чем очевидным.
— И откуда же начинать, черт побери? — бормочу я.
— Действуем методом исключения.
— Как это?
— Дай-ка лампу.
Клемент проходит со светильником в центр зала, поднимает его над головой и медленно ведет лучом справа налево по дальней стене.
— Вот! Смотри.
Я подбираюсь к нему и поднимаю взгляд на стену.
— Видишь?
— О да, вижу!
На стене висят два плаката, выцветшие и основательно потрепанные. Каких-либо деталей и даже цветов уже не разобрать, однако часть текста на них пока еще вполне разборчива. Левый плакат предлагает отведать ирландский виски «Джеймсон», но картинка под заголовком едва-едва угадывается. Правый же сохранился малость получше: сверху белыми буквами напечатано «Джули Эндрюс», а под ними — «Гавайи».
— Это афиша? — догадываюсь я.
— Ага.
— Никогда не видела этого фильма, а вы?
— Только анонс. Поверь мне, полная фигня.
— Все это, конечно же, очень интересно, вот только плакаты не помогут нам определить, где располагалась касса.
— А вот и помогут! Ну кто же станет вывешивать рекламу в кассе? Значит, у этой стены ее и не было.
— Хм, пожалуй, верно.
Клемент снова ведет лучом по стене, пока в дальнем углу не вырисовывается темный квадратный проем шириной чуть более двух метров. Зияние тьмы за ним перекрывается раздвижными воротами.
— Там, наверное, спуск на платформу.
На смежной стене только кирпичная кладка.
— Здесь тоже вряд ли, слишком близко к лестнице.
— Значит, она должна была находиться здесь, — заключаю я, указывая на стену слева.
— Согласен.
Внезапно из-за ворот в углу раздается грохот; стремительно перерастая в симфонию скрежета, визга и лязга.
Когда громкость достигает максимума, из тьмы нас обдает волной теплого затхлого воздуха, и следует быстрая серия вспышек света, прямо как от фотоаппаратов папарацци возле какого-нибудь фешенебельного клуба.
— Боже, Клемент, что это?
Он
Через несколько секунд представление заканчивается, и снова становится поразительно тихо.
— С учетом того факта, что мы находимся на чертовой станции подземки, мои дедуктивные способности подсказывают, что это был поезд.
— Э-э… Хм, да, конечно. Простите, я немного нервничаю.
— Так продолжаем?
— Да. Откуда начнем?
— Хороший вопрос.
Клемент изучает левую стену зала. Пару раз проведя рукой по усам, он приходит к некоему заключению, после чего направляется с лампой в угол и примерно в метре от стены ставит ее на пол, направив свет вверх.
— С учетом того, что тайника здесь устроить как будто не из чего, на месте Гарри я бы вытащил из стены пару кирпичей и выдолбил за ними нишу, куда и заныкал бы слиток. Стоит кирпичи поставить на место, и ничего заметно уже не будет, если только специально не искать.
Какое-то время я ошарашенно созерцаю стену длиной в десять метров и высотой в пять, затем возмущенно обрушиваюсь на Клемента:
— Вы издеваетесь? Да здесь почти пятьдесят квадратных метров кирпичей! Мы всю ночь будем их проверять!
— Вовсе нет. Сомневаюсь, что он притащил с собой лестницу, так что выше уровня головы спрятать всяко не смог бы. Таким образом, про половину стены можно забыть.
— О, это совсем другое дело! — не унимаюсь я. — Подумаешь, проверить какую-то тысчонку с лишним кирпичей!
С того самого момента, как Клемент предложил отправиться на поиски мифического золота, я уже знала, что это дохлый номер. Наверное, просто позволила увлечь себя в азарте охоты, вот реальность и уступила место блажи.
Но теперь, в этой темной и затхлой пустоте, перед стеной бесчисленных отсыревших кирпичей, реальность решительно возвращается на свое место.
— Пупсик, ты так и будешь стоять?
Совершенно раздавленная, тяжко вздыхаю и неохотно плетусь к Клементу.
— Господи, это же смешно, — продолжаю ныть я. — Даже если здесь и спрятан слиток золота, нам его в жизнь не найти!
Он скрещивает руки на груди и хмуро мерит меня взглядом.
— А чего ты ожидала? Уж не думала ли, что мы заявимся сюда, а слиток будет лежать на столике в углу?
— Нет, разумеется, но все равно это безнадежно.
— Ну и прекрасно. Тогда пойдем отсюда. Незачем тратить время.
— Незачем?
— Конечно, незачем. Просто сдадимся и уже через десять минут будем сидеть в машине.
Я даже не знаю, что ему ответить.
— По-моему, пупсик, тебя хлебом не корми, дай только сдаться побыстрее.
— Что-что?
— Все твои книги, что ты так и не закончила.
— А при чем тут мои книги?
— Да ты все мечтаешь написать книгу, а как доходит до дела, так сразу же «ой как тяжело», верно ведь?