Отмель
Шрифт:
– Матео? – спрашивает она.
Я киваю:
– Aгa. Это от него.
Сейчас
Вода меняет цвет с темно-синего на ярко-зеленый и кажется очень чистой, едва ли не пригодной для питья. Местами проглядывает песчаное дно. Гонимые волнами, его белые извивы в постоянном движении рассыпаются на мириады песчинок. Весь день любовалась бы этой красотой. Зной душит, обволакивает. В такую жару или плещешься в море, или торчишь в помещении и мерзнешь под кондиционером. Небо затянуто тучами, беременными дождем. Облачность не спасает, запирая влагу и пар внутри, точно крышка на кипящем
Я мечтаю плюхнуться в воду, как пельмешек, лечь на спину и поплыть. И когда яхта останавливается неподалеку от Байрон-Бэй, чтобы немного передохнуть, я решаюсь.
Невесомое скольжение. Во время беременности в нем есть особое удовольствие. Напряжение в пятках, бедрах, груди исчезает. Я сливаюсь с океаном в единое целое. Вода окружает лицо ореолом и остужает голову. Дети, нацепив очки и ласты, резвятся в бассейне на одной из палуб. А я в одиночестве скольжу по воде, точно морская звезда, и крошечные волны мелкой рябью перекатываются через живот, отчего он напоминает черепаший панцирь. Приятно расслабиться, сделать глубокий вдох и слышать лишь шум собственного дыхания и тихий плеск воды.
До меня доносятся радостные визги Кики и Купера. Значит, у них все хорошо. Самое время закрыть глаза и насладиться блаженным одиночеством. Но его разрушает возникающий перед мысленным взором образ Ариэллы за несколько дней до гибели: волосы собраны в неряшливый пучок, сухие губы потрескались, пальцы дрожат. «Давай встретимся завтра, хорошо?» – сказала она тогда.
Вытянув руки, я начинаю плыть, поглядывая на берег. Что, если у меня все-таки был шанс спасти Ариэллу? Может, трагедии не случилось бы, если бы я знала, о чем подруга хотела мне рассказать?
Я ныряю и пускаю пузырьки, пока не начинаю тонуть, камнем идя ко дну. Очень легко позволить воде увлечь меня вниз, туда, откуда ни за что не выплыть. Скоро кислород закончится, я беспомощно задрыгаю ногами, но тщетно. Вода зальется мне в рот и заполнит легкие. И я вернусь туда, откуда когда-то пришла. Стану частью океана, частью природы, как нерожденный ребенок у меня в животе.
Сердце колотится, я открываю глаза и вижу бескрайнюю синеву. Мне нужен кислород. Я отчаянно гребу руками и отталкиваюсь ногами, пытаясь совладать с силой тяжести, которая неумолимо тянет меня вниз. Крепко сжимаю губы и надуваю щеки, как рыба фугу, которая вот-вот лопнет. Каких-то пять секунд – и я на поверхности. Воздух меня спасет. Я жадно ловлю его ртом, ощущая прикосновение ветра к коже, откидываюсь на спину и снова ложусь на воду. Соленые брызги залетают мне в рот вместе с каплями дождя, которые стучат по векам, по губам, свежие и сладкие.
И тут я понимаю, что больше не слышу визгов. Только плеск волн, гул подводной жизни и рокот заведенного двигателя. Я снова выпрямляюсь, оглядываюсь по сторонам и вижу удаляющуюся яхту. Чарльз, стоящий на палубе, смотрит на меня. А потом разворачивается и уходит.
– Что?! – в ужасе кричу я.
Океан больше не кажется мне чудесным.
– На помощь! – кричу я осипшим голосом. Дождь усиливается, заполняя собой всё. Капли отскакивают от воды и летят мне в глаза. Я смотрю на волны; некоторые поднимаются так высоко, что за ними ничего не разглядеть. Яхта то появляется, то исчезает из виду. И плывет прочь. Меня бросили. Уверена, Чарльз сделал это специально, желая преподать мне урок или избавиться от ненавистной женушки, увезти детей подальше и сказать им, что их мать утонула. Мне страшно. Нет никаких сомнений: муж решил оставить меня здесь. Наказать за
Берег далеко, его почти не видно, и мне ни за что туда не доплыть. Дыхание у меня частое, сбивчивое, и я наглоталась воды, когда осознала свою участь и начала плакать. Знакомая сцена: так часто бывает в кино. Сейчас я, наверное, столкнусь с акулой или сильным течением, которое затянет меня в море.
– Спасите! – еще громче кричу я.
Если крупная волна подхватит меня и приподнимет над поверхностью воды, я увижу их, а они – меня. А если Чарльз вовсе не намерен меня спасать? Ведь легче легкого сказать детям, что их бедная мама утонула. Нет-нет, не может быть. С каждой минутой усталость нарастает. Ноги и руки почти не слушаются, и я ложусь на спину, чтобы немного отдохнуть и поразмыслить. Но в ту же секунду меня охватывает детская паника, и перед глазами проносятся образы, от которых только хуже. Что там, внизу? Когда меня подхватит течение? Пловчиха из меня, мягко говоря, не очень.
Я лежу на спине. По лицу барабанит дождь. Издалека доносится шум еще одного двигателя. Поначалу глухой, он быстро перерастает в рев. Я выпрямляюсь и машу рукой.
– На помощь! – кричу я. – Я здесь!
Бум, бум, бум – все громче и громче бьются волны о металлический корпус. И тут я вижу большую алюминиевую лодку, на борту которой стоят два паренька. Совсем юные, практически мальчишки. Я размахиваю руками, пока они не сбавляют скорость. Один из них показывает на меня пальцем. Заметили! Я окунаю лицо в воду, смывая слезы, но никак не могу унять рыдания. Подумать только. Еще чуть-чуть, и…
– Что с вами случилось? – спрашивает один из мальчиков, протягивая мне руку. На вид ему лет пятнадцать. Слишком юн, чтобы управлять лодкой в открытом море. Его другу, крепко сжимающему румпель, примерно столько же. Мой спаситель смотрит на меня во все глаза.
– Они меня бросили, – говорю я, вцепившись мертвой хваткой в его тощие руки. – Просто бросили.
Паренек рывком вытаскивает меня из воды, а я перебираю негнущимися ногами, пытаясь вскарабкаться на лодку.
– Вы с той большой яхты?
Я вижу, как она удаляется. Кики и Купер стоят на главной палубе и выглядывают за борт. Чарльз уводит их в каюту. Он бросил меня. Бросил умирать.
– Там мои дети, – говорю я мальчишкам после того, как один из них усаживает меня на скамейку и укрывает мне плечи полотенцем. – Нам угрожает опасность. У вас есть телефон?
Они качают головами.
– То есть телефон-то у меня есть, но на нем деньги кончились, – добавляет рулевой.
– Кирпич, а не телефон, – фыркает его друг.
– Послушайте. Вы должны мне помочь. Отвезите меня обратно на яхту, запишите ее название, а потом обязательно – слышите, обязательно! – сообщите обо всем в полицию и попросите приехать за мной. Мы направляемся в Квинсленд. Или на какой-то остров неподалеку.
Ребята явно не воспринимают меня всерьез, да и с чего бы? Обычные мальчишки, волею случая столкнувшиеся с чокнутой беременной теткой, которой вздумалось искупаться в открытом море.
– Мой муж похитил меня и наших детей. Прошу вас, сообщите в полицию.