Отмель
Шрифт:
Я вгрызаюсь в круассан и говорю с набитым ртом, на самом деле не желая ни глотать, ни вообще есть.
– Нам с тобой повезло. Чудесные у нас мужья. Согласна. Никто, кроме него, тебе не нужен.
Представив, что пришлось пережить моей соседке, я чувствую, что у меня совсем пропал аппетит. Конечно, я всеми силами притворяюсь, что согласна с тем, какой Матео замечательный, но это непросто. Перед глазами проносятся воспоминания о том, как он заходит в мой дом, высмеивает мою профессию, «хватит подслушивать», «сосет как дышит». Я вздрагиваю и отпиваю горький кофе.
Иногда охранники прохаживаются по саду, курят и чешут языками, и в эти
– Мы живем в браке без любви, – говорю я. – Я сразу пожалела, что вышла за Чарльза. Мои родители по-прежнему вместе, но они ненавидят друг друга. Мама всегда говорит: «Ты сама сделала выбор». Так меня воспитывали.
Я рассказываю ей, как моя мать постоянно изменяла отцу, а он – ей. Как они исчезали по выходным, трахаясь каждый со своим любовником дни напролет. И делаю вывод, что это единственный выход. Только так можно сбежать от тяжелой жизни. Жизни, в которой нет любви.
Ариэлла шепчет, что вышла замуж еще в восемнадцать: слишком молода, слишком наивна. Я обещаю помочь ей всем, чем могу. А сейчас пора прекращать разговор, потому что охранники уже идут обратно. Я встряхиваю салфетку, и крошки от выпечки разлетаются в утреннем воздухе.
Но прежде чем уйти, я должна взять записку, спрятанную у меня под тарелкой. Разумеется, я тоже оставила соседке послание. Око за око, слово за слово, жизнь за жизнь.
Ариэлла пишет:
Есть только один способом него сбежать. Я понимаю, для тебя это опасно, Эмма. Но если ты правда хочешь мне помочь, сходи в стрип-клуб и попробуй выяснить, не занимается ли Матео чем-то незаконным.
Быть несчастной значит быть эгоисткой. Да как я посмела ненавидеть свою жизнь? С материальной точки зрения у меня есть всё. Всё о чем только можно мечтать. Заглянув ко мне на бранч, вы сразу поймете, в какой роскоши я живу. На тележке будет разложен кофе – причем любых сортов, какие только существуют на свете. Фрукты всех мыслимых и немыслимых видов будут поданы на тарелках из дорогого костяного фарфора. Мы пропустим по бокальчику эспрессо-маргариты, закусив клубникой со взбитыми сливками. А захотите урок по здоровому образу жизни – развернем коврики для йоги, нанесем на лицо маску с ретинолом и займемся растяжкой, пока суставы не станут гибкими, как у младенца.
За трапезой можно будет вдоволь насладиться видами на реку. Мне-то они давно наскучили – как старая картина, что моментально всплывает в памяти, стоит только переступить порог дома, где живут твои бабушка с дедушкой. Единственное, что может там измениться, – это цвет неба, отражающегося в воде. Остальное статично. Гости всегда нахваливают наши пейзажи, а я соглашаюсь и ловлю себя на мысли, что даже не заметила, как выросли деревья на противоположной стороне дороги и как в парке оборудовали новую площадку для барбекю.
Моя жизнь благополучна до тошноты. Настолько, что я даже джакузи заказываю из Парижа. Нанимаю шеф-повара на все званые ужины, которые мы устраиваем. Каждую неделю делаю укладку феном и завивку локонами, как у Златовласки. И как я посмела ненавидеть свою жизнь? У меня нет никакого морального права строить из себя жертву. Я даже бизнесом занялась лишь потому, что жутко не хотела превратиться в домохозяйку.
Мне
А еще повезло, что я, открыв свое дело, сумела остаться заботливой матерью. Той, что собирает детям школьный обед из полезных блюд и находит повод для гордости в разнообразии: сегодня в ланч-боксе аппетитные рулетики с ветчиной и сыром, а завтра – вкуснейшие маффины. Когда Джорджии нет рядом, я становлюсь мамой-пекарем, мамой-прачкой. Да-да, той самой, которую моя мать высмеивала всю свою жизнь.
Но, куда бы я ни пошла, будь то спальня с большим гардеробом или пенное джакузи с ароматом Парижа, всюду меня неотступно преследует горечь. Карма – жестокая сука. Знаю, она дышит мне в спину. Все из-за этого ребенка. Из-за Джека. Давно пора платить по счетам. Но если я помогу Ариэлле, возможно, мне отпустят грехи.
Сейчас
Мы сойдем на берег во что бы то ни стало. Увы, я ни разу не управляла яхтой, тем более такой большой. К тому же Скотт будет сторожить мостик, как велел Чарльз. Мобильный покоится на дне моря, а с техникой я, прямо скажем, не в ладах, поэтому на рацию рассчитывать не стоит. И все-таки я твердо намерена сбежать от мужа и забрать с собой детей.
Я смотрю в большие окна мастер-каюты. Чарльз направляет плавбазу к мысу, рассекая небольшие, но сильные волны. Я сбегу сразу после того, как он пришвартуется, сойдет на берег и покинет пирс. Дети не должны ничего знать, и действовать придется быстро, пока Скотт не заметил, что мы исчезли. Кики и Купер проснутся с минуты на минуту и наверняка спросят, где мы и почему не пришвартовались к берегу.
Метрах в двухстах стоит большой прогулочный катер. Время от времени на палубу выходит женщина. Она все, что у меня есть, моя единственная надежда. Странно осознавать, что незнакомка совсем рядом, но даже не догадывается о происходящем.
Скотт сидит на мостике, слушает грохочущий из колонок хип-хоп и листает смартфон, водрузив ноги на противоположное сиденье. Обогреватель разгоняет вокруг него горячий воздух. Занятый своими делами, шкипер не видит, что я стою у лестницы и наблюдаю за ним. Это хорошо.
Снаружи дует ледяной ветер, от которого мерзнут руки. Я не могу ни согреться, ни одеться потеплее. Не знаю, удастся ли мне доплыть до катера. Тяжелый живот может потянуть меня вниз. И все-таки надо попытаться. Это судно, эта женщина послужат мне маяком. Но вода темная, страшная, а я не любитель поплавать в океане.
Спустившись по ступенькам, подхожу к кормовому транцу и касаюсь воды пальцами ноги. Какая же она холодная. При одной мысли о заплыве меня бросает в дрожь. Женщина снова выходит на палубу, и я размахиваю руками в надежде, что она посмотрит в мою сторону. Она что-то несет к столу. Наверное, кашу, кофе и тосты – завтрак, который приготовила для себя и мужа, пока тот собирался на рыбалку. Причалив к этому мысу, они поставили на палубу две удочки, перекинув их за борт, словно карамельные трости. Я снова машу руками, и волосы подхватывает порыв ветра. Пожалуйста, посмотри сюда! Тщетно. Женщина меня не замечает.