Отмороженный
Шрифт:
– Здесь им негде разместиться, – сказал Холин писарю.
– Здесь негде, – согласился Горюнов. – А в новом доме их ждет зарезервированная двухкомнатная квартира.
Павел и Алла услышали это, подошли ближе.
– Зарезервирована квартира? – переспросил Павел. – И давно?
– Да вот полгода уже, – подтвердил Горюнов.
– Но ты же сказал, будто ожидается какой-то чин из столицы! – стали возмущаться офицеры.
– Ну, – кивнул писарь. – Говорил. Вот он, этот чин, и приехал. Ему и квартира. – И пристально при этом посмотрел на Павла. Мол, куда ты денешься!
Павел молча, с разворота ударил его по лицу. Писарь поднялся было с пола, но получил второй удар. И тут на Павла набросились офицеры. Нет, не разнимать, не растаскивать – они стали его бить, с ожесточением, до крови… Павел отчаянно сопротивлялся, на его защиту встал единственный из присутствующих – старший лейтенант Прохоров.
Они бились умело, стойко, но слишком велико было численное превосходство нападавших. Между ними метался, срывая голос и получая удары, майор Холин. А сам Горюнов тем временем спокойно поглядывал на происходящее и на застывшую в ужасе Аллу. Выбежали женщины, заголосили, заплакали дети…
Наконец, вспомнив, майор Холин вытащил пистолет и выстрелил в потолок. Но его будто не слышали. Новые и новые дерущиеся отлетали от кулаков Тягунова и Прохорова. Но вот Прохорова сбили с ног, свалили и связали Тягунова.
– Хорош, – негромко произнес Горюнов, и это услыхали все. И прекратили избиение.
– Видите, до чего доводит кое-кого столичная спесь! – сказал со вздохом Горюнов. – Аллочка, видит Бог, твой муж начал первым. – А это пахнет трибуналом – и прощай карьера! Но может, не надо? – Он оглядел офицеров. – Может, без трибунала обойдемся? Нам всем вместе служить и служить! Потом, жен жалко. Прибегут завтра к «бате», будут валяться в ногах…
– Ничего! – рубанул ладонью воздух возбужденный Холин. – Сегодня же составишь рапорт!
– Слушаюсь! – щелкнул каблуками писарь. – Только рапорт, Петр Авдеевич, вы должны составить по всей форме. Как дежурный.
– Ты напишешь, а я подпишу! – настаивал на своем Холин.
– Слушаюсь! – козырнул Горюнов. – Разрешите выполнять? Или подождем до утра? Или пожалеем, а? Все-таки молодой офицер, такая перспектива, папа генерал, жена красавица, певица… Ну, Петр Авдеевич, мне, в конце концов, вмазали, а не тебе! Я бы простил. Как сказано в Писании? Ударили по правой щеке, подставь левую. Так и я. Жена ударила слева, а муж справа. Все правильно.
– Черт с тобой… – Холин стал постепенно отходить.
– Ну все, господа офицеры, свободны! – сказал Горюнов собравшимся и переживающим драку офицерам. Многие из них получили сполна, кряхтели, не могли никак отдышаться.
– Мужские игры! – развел руками писарь, обращаясь к Алле. – Разрядка в нашей монотонной, серой жизни. Раньше хоть опера была. Или там карты. Теперь – не до карт… Развяжите их, чего смотрите, – сказал он Холину.
– Вы должны меня арестовать, – сказал Тягунов Холину.
– И меня тоже, – вторил ему Прохоров.
– Все-то вам неймется? – присел рядом с Павлом на корточки писарь. – Можно и на гауптвахту, если не желаете домой.
– Паша, пойдем! – умоляла мужа Алла. – Пойдем в дом, я не могу так больше!
– Ваш
– Все сказал? – спросил Павел, которому Алла вытирала кровь с лица.
– Пока все! Итак, ваше решение, товарищ капитан. На гауптвахту без жены или в отдельную двухкомнатную квартиру с женой?
– Арестуйте меня, товарищ майор! – спокойно сказал Павел Холину. – Что смотрите? Когда-нибудь в этой части начнет руководить устав, а не писарь строевой части? Вот по уставу и поступите!
– Паша… – охнула Алла. – Что ты делаешь?
– Все сделала ты, – отмахнулся Павел, – когда пошла на сделку с этим…
Он и сейчас не скрывал презрения к писарю. Тот развел руками.
– Ну как скажете, товарищ капитан! Только куда прикажете девать вашу жену? Кстати, забыл сказать по поводу той разнарядки. В эту самую «горячую точку», предположительно в Таджикистан, требуется наиболее подготовленный офицер, без детей. Предпочтение при этом отдается желающим искупить… Пойдете под трибунал, вам будет что искупать, товарищ капитан!
– Пошел к чертовой матери! – крикнул Павел. – Где ваш караул, товарищ майор? Ведите меня.
– Меня тоже, – сказал молчавший до этого Прохоров. – Не могу видеть, когда все на одного. А каждый за себя.
– Похвальное качество для российского офицера, – кивнул писарь. – Но вы меня не оскорбили действием. Вы только вступились за товарища.
– Меня тошнит от тебя, писаренок! – не выдержал Прохоров. – Вот я тебя и оскорбил. Мог бы похлестче. Но тут женщины. Достаточно?
– Что вы делаете? – плакали Алла и жена Прохорова Надя. – Остановитесь. Опомнитесь… Кому это надо?
– Только твоему мужу, – пожал плечами Горюнов уже не столь уверенно. – Скажи ему. Мне не нужен этот скандал.
Холин растерянно смотрел на происходящее. Похоже, на него – абсолютный ноль внимания, хоть он и дежурный по части. И он вспылил с новой силой:
– Дежурный! Дневальный! Вызовите срочно дежурных из комендантской роты. Скажите, что двух офицеров нужно отправить на гауптвахту.
Володя Фрязин копал как крот. Малый дотошный, терпеливый, и потому я решил его использовать по добыче информации от родственников и близких друзей убиенных. И Володя в поте лица рыл, искал, перелопачивал и окучивал. Хоть что-то должно было совпасть. Разумеется, про убитого полевого командира мы ничего не могли узнать.