Отпетые отшельники

Марахович Антон Павлович

Я передал все полномочия "береговому коменданту" Лёхе. Сложил с себя до завтра командование, удалился в "адмиральскую каюту" и... основательно и очень качественно напился... Оно, конечно, они все там воевали, стреляли, бегали, прыгали и совершали другие мышечные телодвижения. Это им только на пользу, Доктор говорит, что мышечные нагрузки в нашем возрасте только полезны и хорошо снимают стресс... А я испереживался весь и изнервничался. Измотался в конец, нервов километр пережёг. А нервная ткань не восстанавливается - тоже Доктор говорит... Мне по должности положена релаксация и дезактивация, и даже молоко... Страшное это дело, когда с 200 метров одновременно стреляет гранатомет очередями,

пулемёт и два десятка штурмовых винтовок. И всё это приходится на палубу в тридцать метров, а на палубе этой толпится почти сто человек... Да и вид этой палубы после этого уж больно преотвратный. Сплошная мясорубка, изувеченные тела, а кругом кровищей всё залито... А вид крови я с детства очень плохо переношу... Поэтому и напился... Я "мозг", а мозг надо беречь и при пожаре выносить в первую очередь... Дальше сознание моё погасло.

Гл. 9

Крымский поход (Часть 10)

Ещё пара пляжных дней.

14 августа. Очнулся только на рассвете и только потому, что очень хотелось писать. Было погано, но не очень. Справил нужду и вылез из каюты. В рубке "вахтёрил" в кресле Кныш. Посмотрел на меня сочувственно, но промолчал. На палубе маячила только вахта. Я с борта сиганул в море. Водичка прохладная, видно ветер за ночь отогнал тёплую подальше от берега. Рванул стометровку кролем. Обратно к шхуне вернулся уже "брася" неспеша.

На берегу суетились только возле дымящей кухни. Остальные видно ещё спали. Поднялся по трапу и пошлёпал на камбуз, оставляя на палубе мокрые следы. Солнце уже наполовину вылезло из-за горизонта, видимость на миллион, дымки пока не было. На камбузе уже шустрил Федя:

– Ты пока посиди, Антон.
– зачастил участливо.
– Я тебе сейчас быстренько завтрак спроворю.

Я подхватил из холодильника бутылку с соком и присел в кубрике к столу. Через пять минут Федя поставил передо мной поднос с завтраком. Спустился Мыкола и тоже сел за стол, налил себе из термоса кружку кофе.

– Ну, как там?
– негромко поинтерессовался я.

– Нормально. Ещё около сотни каторжан, 29 женщин, 12 детей и 8 мужиков.

– А "мужиков" чего так мало?
– удивился я.

– А турки в Кафу пришли с недокомплектом гребцов. Вот сразу и посадили купленных невольников к вёслам. Навес им на берегу ещё вчера поставили. Спали

на коврах, притащенных со второй галеры, и на парусах. Вася вчера ещё две бочки под котлы пожертвовал. Так что, ужин приготовили сразу на всех береговых, в одну смену.

Я пошёл в каюту одеваться. Пен "просвистел" по громкой общий "подъём" команде. К полвосьмого высадились на берег, и для меня начались трудовые будни. Первым на доклад ко мне в "штабную" шлюпку подсел "директор пляжу" Лёха:

– На галере взято: - Золота в монетах и слитках 2600 грамм, серебра 26 кило, груз в трюме, в основном сивашская соль, верблюжья, овечья и козлинная шерсть в тюках, плохо обработанная. Необработанные солёные кожи, ну и ещё чего-то там по мелочи. На гребных банках сидело 96 гребцов и ещё три "запасных". В трюме невольников сидело 8 мужиков не старше 30 лет, 29 девчат не старше 25-ти и 12 детей не старше 10-11-ти.

– А почему постарше нет, как думаешь?
– не понял я.

– Так я уже поспрошал народ. Пока взрослые бьются с людоловами, младшие к мамкиным юбкам жмутца, а постарше, которые пошустрей будут, успевают разбежаться. Вот и весь секрет. А баб и мужиков "старых" и грудничков в полон не берут, на месте рубят. Не выгодно, мол.

– Зверьё!
– скрежетнул я зубами.

– Доктор вчера всех вновь прибывших помыл и осмотрел, уже при фонарях. Выдал всем персональные ложки и кружки, на поясах теперь, на верёвочках таскают. "Старожилы", кстати, тоже. Навесы для женского цеха расширили, там же с ними и детишки ночуют. Для мужиков ещё днём поставили ещё один навес. "Столовую" будем сегодня удлинять. Подстилок для всех не хватает. Пен и Димыч вчера все свои одеяла отдали. Раненные идут на поправку, некоторые уже по лагерю шныряют и столоваются со всеми. Я сказал Купе, чтоб турки приступали к чистке второй галеры всем скопом. На первой сегодня будут ставить реи и такелаж, к вечеру должны закончить. Плотники будут чинить вторую. Да, плотник её тоже остался целёхонек! Везунчики прям. Хоть самому в "плотники" записывайся. Антоша, мы ещё долго тут будем?

– Да, думаю, пару дней задержимся. Заканчивайте все свои дела и пора нам сматываться. Нашумели мы уже тут достаточно. Вчера вон, пока братку аги долбили, две посудины немалых чухнули прочь, как наскипидаренные. Как бы турки флот от Азова или ещё откуда не прислали. А ты ещё команду охотников в лес отправь, Кныш, вона за два дня пять свинок добыл на Форосе, спаниель несчастный. И тут свинтусы поблизости должны водиться, да и олени-косули тоже.

– Так два дня назад ещё послал. И коптильню поставили.

Подошла Ольга, пригласил её присесть на банку.

– Антон, на новеньких полотна не хватит. Может только на детишек.

– Оленька, шейте, сколько хватит. Вы пошарьте с братом Алексеем в турецких сундуках, там много одёжи разной, может чего и перешьёте. Остальных на Острове оденем, как прийдём. Отбери у мужиков все лежаки и устрой женщин и детей на них. Мужики и так обойдутся, чай не бояре. Как у тебя? Сложностей с новенькими нет?

– Вроде нет. Мы вчера вечером им всё рассказали, и про вас, и про нас. Про острова тоже. Я думаю, они с нами поедут. Деваться-то им некуда.

Ольга ушла, а я пошёл гулять по лагерю. Он заметно вырос. На кухне уже стояли четыре котла, четыре казана на очагах, какие-то притивни и сковородки. Вокруг них суетились шесть женщин постарше под командой Фроси. Все турки драили вторую галеру. Бригада плотников тюкала топорами на корме. Первая галера уже стояла на воде у берега, и там суетились люди Купы.

Ко мне подошёл ражий детинушка лет 25-27 в лохмотьях гребца. От него ещё явно воняло.

– Ты Антон будешь?

– Вроде я.