Отпуск с убийцей
Шрифт:
Стоп!
Колька Звязгин. Звязгин Николай!
— Послушайте-ка, Анатолий Аверьянович, - душевно начал Невский, может, вы ошиблись? То есть просто не расслышали, когда Мордянский диктовал? Не Саскин и не Васкин - верно будет: Звязгин! Вам не кажется?
Афонов, с напряжением уставившись в блокнот, довольно долго размышлял, и губы его медленно, едва заметно шевелились - повторяли так и эдак разные, но дьявольски похожие фамилии.
Потом он поднял голову и ясными глазами посмотрел на Невского.
— А ведь вы правы, черт возьми!
–
– Звязгин, именно! И как же это я не догадался?!
— Память!
– улыбнулся Невский.
– Это - не в блокнотике писать.
— Паршиво было слышно: гул, сплошные помехи.
– словно оправдываясь, произнес майор.
– И что теперь мы будем делать?
— Надобно проверить санитара. Оч-чень тщательно, - ответил с расстановкой Невский.
– Его внешность. Впрочем, это нам может рассказать Куплетов. Думаю, тогда довольно многое определится.
— Дьявол, раньше это сделать не сообразили!
– искренне досадуя, сказал майор.
— И не могли сообразить, - уверенно ответил Невский.
– Просто не было такого повода. Мы размышляли совершенно о другом, в иной, как говорится, плоскости... Теперь же... Кстати, можно позвонить Мордянскому?
— Зачем?
— Ну, как зачем? Элементарно!.. Чтоб кое-что проверить! Мало ли.
— А как же ваша замечательная память?
– усмехнулся саркастически майор.
— Я человек - и ошибаюсь часто. Иногда мне больше, чем другим, везет, и только. Вы скажите прямо: очень трудно дозвониться?
— Нет. Ладно. Я сейчас.
– Афонов медленно набрал необходимый номер. Трубку сняли сразу.
– Это кто, Фомич? Ах, это вы, Мордянский!.. Мне-то вас и надо. Интересно, а сейчас я слышу вас прекрасно. Я что, собственно, звоню. Как звали этого, который на заводе лез Мостова бить? Что, многие пытались?! Нет, мне нужен санитар. Ну, тот, что в санатории сейчас! Так. Я пишу. По буковкам. Отлично! Значит, Звязгин. Это точно? А. Что-что?
– Лицо майора разом посуровело.
– Ну да, ну да. Я понял. Все! До встречи. Можете шагать назад. Как Чикин? Пропадает и страдает?! Вы ему скажите. Ладно, я ему все сам при встрече объясню. Пока!
Майор аккуратно водрузил трубку на место.
— Опять - сенсация?
– не выдержал Невский.
— Ну, может, не такая и сенсация.
– Афонов пригладил ладонью блокнотные листы.
– А Мордянский - просто молодчина! Зверская пытливость. Он сейчас мне сообщил. Короче, этот черт Бутусов раскололся - там же, на заводе, по второму разу. С летчиком, ну то есть Ломтевым, его знакомил Звязгин. Лихо?
— Почему-то именно такая мысль и пришла мне в голову. Буквально только что.
— Провидец вы наш несравненный!
– без особого восторга заключил Афонов.
– Все-то вам известно, все-то вы предвидите! Мы тут - корячимся, по крохам собираем информацию, а вы - в один момент.
— Благодаря вам, Анатолий Аверьянович! И только-то!..
– ответил Невский с напускной любезностью.
–
Афонов чуть растерянно и вместе с тем устало посмотрел в окно: на мокрые крыши домов, на серые густые облака, клубящиеся низко над землей.
— Так кто же все-таки убил старушку?
– после долгого молчания с недоумением спросил он.
— Кажется, я начинаю понимать. Неужто вам и самому не хочется связать - одно с другим?! Ах, Анатолий Аверьянович, какой вы, право, нерешительный! Нельзя же так!
– развел руками Невский.
Глава 30
Странное дело: он с Лидочкой не виделся практически два дня, если не считать случайно-мимолетных и, по сути, ни о чем не говорящих встреч, и тем не менее в нем нарастало чувство, будто эта разлука лишь сблизила их - да, вопреки всему, по-хорошему сроднила.
Теперь, когда почти все стало ясно, он с немалым удивлением вдруг обнаружил, что не испытывает к ней ни малейшей неприязни.
Больше того, в нем зародилось непонятное, наивно-трогательное сострадание, какое-то отеческое беспокойство за нее, желание утешить и быть рядом.
Влюбиться в убийцу? Ну, не абсурд ли?!
Невский старался не думать об этом.
До последней секунды он тайно, нелепо надеялся, что Лидочку минет чаша зла и судьба окажется хотя бы в этом благосклонна.
Он жестоко просчитался. И вот это угнетало как ни что другое.
— Вы, наверное, поедете с нами?
– спросил Птучка, когда закончилось совещание, на котором майор оперативно подвел первые итоги.
— Ну, если только вы направляетесь в санаторий.
– сообразив, о чем речь, кивнул Невский.
– Мне тут, в городе - вернее, в вашем расчудесном отделении - порядком надоело. Хочу все-таки спокойно отдохнуть.
— Не нравится проводить отпуск рядышком с убийцей?!
– хохотнул Афонов.
– Ничего, Михаил Викторович, привыкайте. То ли еще в жизни может быть!
Ордера на арест Лидочки, Ломтева и Звязгина были наконец-то получены.
Что же касается Бутусова, то его без лишних проволочек уже доставили в участок.
Дело вступало в завершающую фазу.
— Дергун, Птучка, Мордянский и Гугулидзе - в санаторий!
– распорядился майор.
– Чикин. пока останется здесь. Будете нам обеспечивать тылы.
Чикин сидел в углу очень бледный, понурый и на вид - совершенно больной.
Затем Афонов отправил троих к дому летчика и, кроме того, выделил специальную оперативно-связующую группу, которую возглавил сам.
— Если Ломтев начнет отстреливаться, - предупредил он, - тоже бейте на поражение. Никакой жалости к нему. Но взять надо живым!
— Что он, дурак - стрелять-то?
– усомнился Птучка.
— Дурак не дурак, а в тюрьму кому охота?
– резонно возразил майор. Главное - не упустить. Ударится в бега, хлопот потом не оберешься!..