Отпусти меня
Шрифт:
— Миша. Павлов. Работает в этой треклятой клинике, — медленно и чётко повторила я, после чего добавила, — Специально отправила меня к нему?
— Что? Как тебе такое в голову могло прийти? — воскликнула Карина.
— Да вот почему-то пришло! — в тон ей ответила я.
Я услышала глубокий вздох — похоже, сестра пыталась успокоиться. Да, я и сама понимала, что зря наговаривала на неё, но такова натура людей — мы готовы были спускать на самых близких всех собак. А я, уж поверьте, крайне редко себе это позволяла, предпочитая всё держать в себе. Но иногда меня прорывало. Ненадолго, но так, массово.
Но,
— Маш, я тебе клянусь, что не знала. Ты думаешь, я бы записала тебя к нему, помня, как тяжело ты переживала ваш разрыв? Я не настолько жестока.
Да, в её словах было здравое зерно. Я бы сказала — даже целое дерево. Поэтому, помолчав, я с некоторой неохотой, но всё же сказала:
— Прости. Я просто…это было неожиданно.
— Да уж, представляю, — хмыкнула близняшка, — Подозреваю, что доктор всё же пережил вашу встречу?
— Ну…от моего крыльца он уезжал живой, — хмыкнула я.
— От твоего чего?! — воскликнула Карина, — Мария Сергеева! Во что ты опять влезла?
— Ни во что! — тут же открестилась я, — Он просто выручил меня в минуту крайней нужды и довёз до дома.
— Ага, как же. В прошлый раз всё примерно так и начиналось. Только он немного спас тебе жизнь. Ну, или что там тебе грозило.
— Я была молодой и глупой. Второй раз на этот крючок я не попадусь, — твёрдо ответила я.
Мне хотелось верить в собственные слова. Вот только настроение у меня после посещения клиники испортилось максимально. И я сама не знала, что именно было причиной. Но раздражало меня буквально всё — друзья, семья, работа. Особенно последнее. И дело было в одном конкретном человеке. Да, вся моя злость обратилась в сторону новенькой — второго продюсера Тани.
Помните, я говорила, что мы были семьёй? Так вот, Таня была тем родственником, с которым хотелось видеться как можно реже. Желательно — никогда. Даша, которая обычно сравнивала редакцию с единым организмом, называла второго продюсера неработающей почкой, и это было весьма метким сравнением. Я бы сказала — попадание в десяточку.
Так вот, наша новенькая решила, что наезжать на меня по поводу и без — это очень хорошая идея. Я всегда молчала о том, что она делала свою работу спустя рукава, и чаще всего мне приходилось перепроверять за неё информацию, чтобы не было никаких ошибок. Поскольку я была противником публичных порицаний, я старалась не выносить Танины косяки в общие чаты, обсуждая всё в личной переписке и потихоньку решая все вопросы. Это устраивало всех — особенно, как мне кажется, Таню.
Но в ту неделю девочка как с цепи сорвалась. Может, у неё были какие-то проблемы, и она решила, что сорваться на мне — отличный выход. Вот только вся беда была в том, что я оказалась в той же ситуации. И когда мы схлестнулись, оказалось, что я была более зубастой.
Всё началось банально — Таня обвинила меня в том, что я пишу новости выборочно, выбирая из списка те, что полегче, игнорируя сложные. Она припомнила мне несколько случаев, которые действительно случались за те несколько дней, но я не брала их просто потому, что информации в них было ноль. И ещё потому, что Денис сам сказал
В итоге мне начали сыпаться сообщения не самого лестного содержания. Устав от этого колхозного и язвительного тона, я не выдержала и вслух, на всю редакцию, произнесла:
— Ты задрала меня!
Таня, вздрогнув, оторвала глаза от монитора компьютера и подняла взгляд на меня. Да и вся редакция, если уж на то пошло, последовала её примеру. Мне стоило бы промолчать — быть умнее и всё такое. Но я не выдержала. У меня от всего происходящего просто забрало опустилось и я не особо уже фильтровала, что лилось из моего рта.
— Таня, если тебе больше нечем заняться, кроме как подсчитывать чужие косяки, то у меня для тебя одно прекрасное предложение — завали свой рот и прекрати заниматься ерундой! Этот детский сад, вторая группа, меня уже задолбал! Я знаю, что это непрофессионально, но если ты не заткнёшься прямо сейчас — я ударю тебя. Прямо в лицо. Клянусь.
Боковым зрением я заметила, как расширились от удивления глаза Даши, а другой наш коллега, Олег, украдкой показал мне большой палец. Но мне было всё равно — я смотрела на Таню, которая молчала и кажется, впервые не знала, что привести в качестве аргумента. Ну, надо же.
Однако, мой порыв оценили далеко не все. Поняла я это, когда услышала сухое и весьма громкое:
— Сергеева. Ко мне в кабинет.
Скосив взгляд, я увидела Дениса, который выглядел весьма сурово — знаете, скрестил руки на груди, глаза метали молнии, губы сжаты в тонкую нитку. Да, он явно вызывал меня не для того, чтобы похвалить или договориться об очередном свидании. Упс.
Тряхнув волосами и послав Даше ободряющую улыбку, я поднялась на ноги и последовала за мрачным и грозным, аки туча, директором. А оказавшись в его кабинете, нагло заняло одно из кресел, твёрдо встретив его взгляд.
— Что это сейчас было? — спросил мужчина без намёка на улыбку.
— Яйца, — усмехнувшись, заявила я, — Которые, судя по всему, остались только у меня. Никто ведь больше не сказал этой колхознице, что она маленько тупа.
Денис поморщился:
— Избавь меня от этих женских драк. Что с тобой в последнее время происходит? Ты какая-то злая, постоянно огрызаешься, нервничаешь без повода, косячить стала больше. Да и, если уж на то пошло, упорно игнорируешь меня, — добавил он.
— Ты сейчас интересуешься как директор, или как мужчина, которому давно не перепадало? — фыркнула я, скрестив руки на груди и не желая открываться.
Начальник вздохнул, словно набираясь терпения, прежде чем ответить непривычно мягким тоном:
— Я сейчас говорю с тобой, как друг. Которому не наплевать на тебя. И прекрати ёрничать — я-то знаю, что на самом деле ты не такая. Что случилось, Маша?
— Это лучше ты мне скажи, что происходит, и почему, что бы эта недалёкая не сделала — достаётся всегда кому угодно, но только не ей? Не увиливай, Денис. Я ведь прекрасно знаю, что за последние пару месяцев на Таню жаловались все — от главреда до дежурных. Кажется, только уборщица еще не заглянула к тебе в кабинет с недовольным лицом. Но ты всех разворачиваешь. Что это — надежда на то, что у Тани откроется какой-то скрытый от всех потенциал, или ты знаешь больше нас про её таланты?