Отравленное перо

Агата Кристи

–  А вы не можете сказать нам что-нибудь определенное насчет почерка… или как там это у вас называется?

Грейв кивнул.

–  Да, это можно было бы сделать, но все эти конверты были напечатаны одним пальцем.

–  Значит, это неизвестное лицо не умеет печатать на машинке?

–  Нет, я бы этого не сказал. Я скорее склонен думать, что это человек, умеющий печатать, но не желающий, чтобы мы об этом узнали.

–  Кто бы ни сочинял эти письма, он весьма хитер, - заметил я.

–  Да, эта особа хитра, сэр, очень хитра, -

подтвердил Грейв. - Владеет всеми уловками своего ремесла.

–  Я не могу представить, чтобы у кого-нибудь из здешних буколических женщин хватило на это мозгов.

Грейв многозначительно кашлянул.

–  Боюсь, что я недостаточно ясно выразился. Эти письма написаны образованной женщиной.

–  Вы думаете, настоящей леди?

Слово вырвалось неожиданно. Я уже много лет не пользовался этим словом - «леди». Но теперь оно само собой слетело с моих губ, как отзвук далеких времен, когда моя бабушка с невольной надменностью в голосе говорила: «Разумеется, она не леди, дорогой». Нэш понял меня сразу. Слово «леди» еще что-то значило для него.

. - Это не обязательно леди, - заметил он. - Но определенно не простая деревенская женщина. Они здесь большей частью косноязычны, не могут правильно говорить и связно выразить свои мысли.

Я молчал, потому что был потрясен. Общество здесь было столь немногочисленным. Бессознательно я отождествлял автора письма с миссис Клит или ей подобной - злой и хитрой полуведьмой.

Симмингтон выразил мою мысль словами. Он резко сказал:

–  Но это сужает круг до дюжины людей из всей округи!

–  Да, так и есть.

–  Я не могу в это поверить.

Потом, с некоторым внутренним сопротивлением, глядя прямо перед собой, как будто сам звук собственных слов был ему неприятен, он сказал:

–  Вы слышали, что я говорил во время расследования. Если вы можете подумать, что мое заявление было продиктовано желанием защитить память моей жены, я был бы рад повторить его теперь: я убежден, что обвинения в том письме были абсолютно ложны. Я знаю точно, что это ложь. Моя жена была очень чувствительной женщиной и… вы могли бы да же счесть это излишней щепетильностью с ее стороны. Такое письмо должно было вызвать у нее шок, а она была слаба здоровьем.

Грейв тут же ответил:

–  Похоже, что вы правы, сэр. Ни одно из этих писем не демонстрирует подлинной осведомленности. Это просто голые обвинения. В них не содержалось попытки шантажа. И не похоже, чтобы они были продиктованы религиозным фанатизмом, как некоторые из тех, что к нам попадают. Они выражено скандальны и злобны. И это может нам помочь выйти на автора.

Симмингтон поднялся. Хотя он был сухим и сдержанным человеком, губы его дрожали.

–  Я надеюсь, что вы скоро разыщете ведьму, которая писала эти письма. Она убила мою жену так же безошибочно, как если бы вонзила в нее нож. - Он помолчал. - Интересно, что она теперь чувствует?

Он вышел, и вопрос этот остался без ответа.

–

 Действительно, что она сейчас чувствует? - спросил я Нэша. Мне казалось, что ответ был в его компетенции.

–  Бог его знает. Наверное, испытывает угрызения совести. С другой стороны, может случиться так, что она наслаждается своим могуществом. Смерть миссис Симмингтон только усилила ее манию.

–  Надеюсь, что это не так, - сказал я, невольна поёжившись. - Если это так, то она…

Я колебался, и Нэш закончил фразу за меня:

–  Она постарается все это повторить? Это, мистер Бэртон, было бы всего лучше для нас. Вспомните, повадился кувшин по воду ходить…

–  Она сумасшедшая, если будет это продолжать! - воскликнул я.

–  Она займется этим вновь, - сказал Грейв. - Они всегда так поступают. Это, видите ли, порок, они не могут от него избавиться.

Я с отвращением тряхнул головой и спросил, нельзя ли мне выйти подышать воздухом, если я больше не нужен. Казалось, все вокруг было отравлено злом.

–  Больше никаких вопросов нет, мистер Бэртон, - сказал Нэш. - Только наблюдайте внимательно и собирайте как можно больше информации, то есть узнавайте у каждого, не получил ли он новых писем.

Я кивнул.

–  Полагаю, что каждый из местных жителей получил хотя бы один из этих мерзких пасквилей, - заметил я.

–  Я тоже так думаю, - сказал Грейв. Он слегка наклонился ко мне и спросил: - Вы не знаете хоть одного человека. который наверняка не получал письма?

–  Какой странный вопрос! Люди в общем-то не склонны делиться со мной своими секретами.

– Нет, нет, мистер Бэртон, я не это имею в виду. Я просто хочу узнать, не знаете ли вы хоть одного человека, который, насколько вам известно, не получал анонимного письма.

– Ну, что ж, - я несколько колебался, - в какой-то мере знаю.

И я повторил свою беседу с Эмили Бартон и то, что она сказала. Грейв выслушал мою информацию с невозмутимым видом.

–  Отлично! Это может оказаться полезным. Я возьму это на заметку.

Я вместе с Оуэном Гриффитом вышел в полуденный зной.

Здесь, на улице, я начал громко возмущаться:

–  Разве подходит это место человеку, который должен полеживать на солнце и зализывать свои раны? Это место пропитано смердящим ядом, а выглядит таким мирным и невинным, как сад Эдема.

–  Даже там, - сухо заметил Оуэн, - был змей.

–  Послушайте, Гриффит, они что-нибудь знают? Есть у них хоть какая-то идея?

–  Я не знаю. Полиция владеет превосходной техникой. техникой. Они кажутся такими искренними, а по существу ничего вам не говорят.

–  Да. Этот Нэш - приятный парень.

–  И очень способный.

–  Если здесь есть какой-то маньяк, вы-то должны знать об этом, - сказал я с упреком.

Гриффит покачал головой. Он выглядел растерянным. Даже более того - обеспокоенным. Я подумал, что у него могут быть некие подозрения.