Отравленное перо
Шрифт:
Мы шли по Хай-стрит. Я остановился перед дверью агентства по найму.
– Я думаю, мой второй взнос останется авансом. Я принял решение оплатить его и исчезнуть отсюда вместе с Джоанной. Готов потерять остаток арендной платы.
– Не уезжайте, - сказал Оуэн.
– Почему?
Он не ответил. Через минуту или две он медленно сказал:
– В конце концов я готов признать, что вы правы. Лимсток сейчас - явно нездоровое место. Он может повредить вам… или вашей сестре.
– Ничто не может повредить Джоанне, - сказал я. Она стойкая. Это
Я наполовину открыл дверь агентства.
– Но я не уеду, - закончил я. - Вульгарное любопытство сильнее трусости. Я хочу узнать разгадку.
Я вошел. Женщина, печатавшая на машинке, встала и подошла ко мне. У ней были завитые волосы и жеманная улыбка, но она показалась мне более сообразительной, чем тот очкастый юноша, который в прошлый раз верховодил в офисе. Через минуту или две я почувствовал в ней что-то знакомое. Это была мисс Гинч, бывшая сотрудница Симмингтона. Я решил обсудить это открытие.
– Вы ведь работали у Гэлбрейта и Симмингтона? - спросил я.
– Да. Так и было. Но я сочла, что лучше уволиться. Это очень хорошее место, хотя оно не так высоко оплачивается. Но есть вещи важнее денег, вы так не думаете?
– Без сомнения, - согласился я.
– Эти ужасные письма, - выдохнула мисс Гинч свистящим шепотом. - Я получила жуткое письмо. Обо мне и мистере Симмингтоне. О, оно было ужасно, в нем говорились такие немыслимые вещи! Я сознаю свой долг. И я отнесла его в полицию, хотя, разумеется, мне это было не так уж приятно, разве не так?
– Конечно, крайне неприятно.
– Но они меня поблагодарили и сказали, что я поступила совершенно правильно. И я тогда подумала, что если идут такие разговоры (а они наверняка должны были идти, иначе откуда все это взял автор письма), я должна избегать, даже видимости греха, хотя между мной и мистером Симмингтоном ничего такого никогда не было.
Я чувствовал себя несколько смущенным.
– Да, разумеется, не может быть ничего подобного.
– Но люди склонны к таким злым выдумкам. Увы, такой порочный ум!
Как я ни старался этого избегнуть, я встретился с ней взглядом и сделал для себя неприятное открытие. Мисс Гинч была неподдельно довольна. Сегодня мне уже довелось видеть человека, который получал удовольствие от анонимных писем. Но восторг мистера Грейва был профессиональным. Удовольствие же мисс Гинч я находил отталкивающим и подозрительным. У меня в голове тут же блеснула идея. Не писала ли мисс Гинч эти письма сама?
Глава 7
Когда я пришел домой, я застал миссис Дейн Кэлтроп, беседующую с Джоанной. Мне показалось, что она выглядит бледной и больной.
– Для меня это был ужасный удар, мистер Бэртон, - сказала она. - Ах, бедняжка! Бедняжка!
– Да. Ужасно сознавать, что кто-то доведен до такого состояния, что готов лишить себя жизни.
– Вы имеете в виду миссис Симмингтон?
– А вы разве нет?
Миссис Дейн
– Конечно, всем ее жаль, но это должно было так или иначе случиться.
– Должно было? - голос Джоанны прозвучал сухо.
Миссис Дейн Кэлтроп повернулась к ней.
– Да, я так считаю, дорогая. Если самоубийство есть для вас способ уйти от неприятностей, то не имеет особого значения характер этих неприятностей. Какое бы тяжелое потрясение ни последовало, она бы поступила точно так же. Совершенно ясно, что это просто женщина определенного типа. Никто этого не предполагал. Она всегда казалась мне эгоистичной и довольно недалекой женщиной, с достаточной жизненной выносливостью. Из тех, кто не впадает в панику - так можно было бы подумать. Но я начинаю понимать, как мало я о каждом знаю.
– Тогда мне любопытно, кого же вы имели в виду, когда сказали «бедняжка»? - спросил я.
Она посмотрела на меня с явным удивлением.
– Разумеется, ту женщину, которая писала эти письма.
– Я не думаю, - сухо заметил я, - что стал бы расходовать на нее сострадание.
Миссис Дейн Кэлтроп наклонилась ко мне и положила руку мне на колено.
– Но разве вы не понимаете, не способны почувствовать? Напрягите ваше воображение. Подумайте, каким отчаявшимся, безысходно несчастным должен быть человек, чтобы сесть и писать такие вещи. Kaким одиноким, каким отверженным от рода человеческого! Насквозь отравленным, так что потоки яда вынуждены прокладывать себе подобный путь. Вот по чему я чувствую себя виноватой. Кто-то в этом городе переживает такое ужасное несчастье, а я об этом понятия не имею. А должна была иметь. Вы не можете вмешиваться в события, я этого никогда не делаю. Но эта внутренняя черная тоска подобна руке, распухающей и чернеющей от распространяющегося воспаления. Если вы сможете сделать разрез и вы пустить яд, воспаление не принесет вреда. Бедная душа, бедная душа…
Она поднялась, собираясь уходить. Внутренне я был с нею не согласен. Несмотря ни на что, я не испытывал сочувствия к сочинителю этих анонимных писем. Но я спросил с любопытством:
– А нет ли у вас предположения, миссис Кэлтроп, относительно того, кто эта женщина?
Она бросила на меня умный проницательный взгляд.
– Допустим, есть, - сказала она. - Но ведь я могу ошибаться, не так ли?
Она быстро пошла к двери, но на ходу обернулась и спросила:
– Скажите, а почему вы никогда не были женаты, мистер Бэртон?
Со стороны любого другого это было бы абсолютной бестактность, но в отношении миссис Дейн Кэлтроп сразу чувствовалось, что эта идея внезапно пришла ей в голову и ей искренне хотелось получить ответ.
– Скажем так, - начал я с вызовом, - что я еще ни разу не встречал достойной меня женщины.
– Вы можете так сказать, - заметила миссис Дейн Кэлтроп, - но это будет не особенно удачный ответ, потому что многие мужчины женятся явно на недостойных женщинах.
На этот раз она в самом деле удалилась. Джоанна сказала: