Отравленное перо

Агата Кристи

«Это в твой адрес, Джоанна!» - не без удовольствия заметил я.

–  Эта Эгнес, которая мне позвонила, мисс, - продолжала Партридж, - она была здесь служанкой до меня. Ей тогда было шестнадцать лет, и она пришла прямо из сиротского дома. Видите ли, поскольку у нее нет семьи, матери или каких-то родственников, которые могли бы дать совет, она привыкла обращаться ко мне. Я могу объяснить ей что к чему.

–  Да? - сказала Джоанна выжидающе. Совершенно ясно, что должно было последовать продолжение.

–  И я смею попросить

вас, мисс, позволить Эгнес прийти сегодня ко мне в кухню на чай. У нее сегодня выходной и, понимаете, ей о чем-то хочется со мной посоветоваться. Мне бы и в голову не пришло предлагать подобное без особых причин.

Джоанна сказала с явным удивлением:

–  Но почему вы не можете пригласить кого-то к себе на чай?

Как потом рассказывала Джоанна, Партридж застыла при этих словах и был воистину великолепна, когда изрекла:

–  В этом доме это никогда не было принято, мисс. Старая миссис Бартон никогда не допускала посетителей на кухню, за исключением тех случаев, когда сама отсутствовала. Тогда нам было позволено собирать друзей здесь, но в обычные дни - никогда. И мисс Эмили придерживается старой традиции.

Джоанна очень мила со слугами, и в большинстве своем они ее любят, но ей никогда не удавалось сломать лед между собой и Партридж.

–  Это нехорошо, детка, - сказал я, когда Партридж ушла и Джоанна вышла ко мне на веранду. - Никто не оценил твоего сочувствия и мягкости. Для Партридж существуют лишь незыблемые старые обычаи, и все должно происходить так, как положено в доме джентльмена.

–  Я никогда не слышала о такой тирании, чтобы слугам не позволяли даже встретиться со своими друзьями, сказала Джоанна. - Все это очень хорошо, Джерри, но не может же им нравиться, когда с ними обращаются, как с черными рабами.

–  Очевидно, нравится, - заметил я. - По крайней мере, таким, как Партридж.

–  Я не могу понять, почему она меня не любит. Большинство людей относятся ко мне с симпатией.

–  Вероятно, она презирает тебя как особу, не соответствующую статусу хозяйки. Ты никогда не засовываешь руку в полку, чтобы обнаружить следы пыли. Ты никогда не заглядываешь под матрасы. Ты не спрашиваешь, куда делись остатки шоколадного суфле и никогда не заказываешь настоящего хлебного пудинга.

–  Фу! - фыркнула Джоанна.

Она продолжала с заметной грустью:

–  Мне сегодня с самого утра не везет. Я вызвала презрение у нашей Эми за то, что не разбираюсь в овощах. Отвергнута Партридж за то, что поступаю по-человечески. Я лучше пойду в сад и наемся червяков.

–  Меган уже там, - сказал я.

Меган действительно несколько минут назад рассеянно направилась в сад, и теперь стояла в середине лужайки, похожая на притаившуюся птицу, ожидающую корма. Вскоре она, однако, вернулась к нам и сказала ни с того ни с сего:

–  Я должна сообщить, что сегодня мне нужно вернуться домой.

–  Что? - Я был встревожен.

Она продолжала с пылающим лицом, но при этом с особой нервозной настойчивостью:

–  Это

очень трогательно с вашей стороны, что вы меня пригласили, я причинила вам ужасные неудобства, но мне здесь очень понравилось. Только теперь я должна вернуться, потому что в конце концов ведь там мой дом, и нельзя покинуть его навсегда. Поэтому я решила вернуться сегодня утром.

Мы с Джоанной пытались ее отговорить, но она была непреклонна, и наконец Джоанна вызвала машину. Меган поднялась наверх и вернулась через несколько минут, собрав свои вещи.

Единственным человеком, которого это порадовало, была Партридж. На ее суровом лице появилось подобие улыбки. Она всегда недолюбливала Меган.

Я стоял посреди лужайки, когда Джоанна вернулась.

Она спросила, не воображаю ли я, что превратился в солнечные часы.

–  Почему?

–  Ты стоишь, как садовая статуя. Некому только повесить на тебя циферблат, чтобы отмечать часы по солнцу. И ты мрачен, как туча.

–  Я не в настроении. Сначала Эми Гриффит, затем бегство Меган. Я собирался взять ее на прогулку в Лепи Тор.

–  С ошейником и поводком, я полагаю? - сказала Джоанна.

–  Что?

Джоанна, заворачивая за угол дома в палисадник, повторила громко и четко:

– С ошейником и поводком, я полагаю? Я сказала именно так. Хозяин потерял свою собаку. Вот что с тобой произошло.

* * *

Должен признаться, что я был расстроен той внезапностью, с которой Меган нас покинула. Вероятно, она как-то вдруг почувствовала, что мы ей надоели. В конце концов, подобная жизнь не слишком увлекательна для молодой девушки. Дома с ней будут дети и Элси Холлэнд.

Я услышал, как возвращается Джоанна, и быстро ушел, не дожидаясь ее еще более грубых реплик насчет солнечных часов.

Оуэн Гриффит заехал на машине как раз перед ленчем, и садовник уже ждал его со своей овощной продукцией. Пока старый Адамс переносил все это в машину, я повел Оуэна в дом что-нибудь выпить. Он не собирался оставаться на ленч. Когда я вошел с шерри, я застал Джоанну за исполнением её плана.

Теперь она не проявляла никаких признаков враждебности. Она свернулась в уголке софы и буквально мурлыкала, одолевая Оуэна вопросами о его работе, о том, нравится ли ему быть врачом-практиком, не собирается ли он специализироваться. Профессия врача казалась ей теперь одной из самых увлекательных.

Говорите о ней все, что хотите, но Джоанна прекрасный, воистину с божьим даром, слушатель. А после того, как она выслушала столь многих претендентов в гении, которые рассказывали ей, как их не оценили, слушать Оуэна было легче легкого. К тому времени, как мы перешли к третьему стаканчику шерри, Гриффит рассказывал ей о какой-то непонятной реакции или поражении организма в столь научных терминах, что никто, кроме его приятелей-врачей, не смог бы понять ни слова, но Джоанна изображала глубокое понимание и полнейшую заинтересованность.