Отравленные корни

Грей Дайре

Была деревня. Пограничная. Маленькая деревушка домов на двадцать. Было пламя, горящее без дыма и пожирающее все вокруг. Темное. Черное. Злое. Были люди, которые пытались спастись, и бежали в лес, но там их ждали оборотни. Они редко сбиваются в стаи, но тогда вышли на опушку единой линией с ошейниками из переплетных трав. Они сели на землю и просто ждали. Было поле, старое, с высохшей землей, которое уже давно никто не использовал, и оно заросло обычной травой. Высокой. До пояса взрослому мужчине. И люди побежали туда. Они не понимали, что их просто загоняют.

Картину он увидел уже

целиком. Когда заметил пламя и начал пробираться кружным путем, чтобы собрать больше информации. Увидел волков, сидящих на страже. Попытался отправить сигнал в замок. Не вышло. Но он остался, чтобы узнать все до конца. Узнал.

Зеленое поле травы. Помятой, притоптанной ногами паникующих людей. Тела, валяющиеся то тут, то там. Кровь. Свежая, алая. Она пропитала сухую землю, дала ей напиться. Разбудила от долгого сна. Солнце пекло с неба. Жарило. И земля парила, распространяя запах. Трава и смерть. Зеленоватый сок и кровь.

– Кто к нам пожаловал?
– ласковый голос Ивара Шеруда, оказавшегося за спиной.
– А мы уже заждались, светлый...

Бой вышел коротким. Невозможно сражаться с принявшим Абсолют. Точнее драться можно, но победить нельзя. Встреча вышла случайной, и драки вообще не должно было быть, но потом почему-то сказали, что он пытался убить князя. Дурь несусветная. Выходить на бой ради самоубийства - он еще не доходил до такого отчаяния.

Темный загнал его в центр поля. Постепенно. Не торопясь. Играя, как с мальчишкой. Блокируя удары и даже не особенно стараясь нападать. А там он ударил. Нож вошел под нижнее левое ребро. Пробил легкое. Ивар выдернул оружие и толкнул противника, позволяя упасть в траву.

– Так-то лучше...- произнес он, а рядом что-то зашевелилось.

Олеж задохнулся, захлебываясь собственной кровью. Повернул голову на движение и увидел ее. Совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Она сидела на коленях, и высокая трава полностью скрывала фигуру, а при падении он смял часть ее укрытия. Женщина. Темная, свободная одежда какого-то непонятного цвета. Растрепанные длинные волосы ниже плеч. Вместо глаз черные провалы без радужки и белка. На лице - пятна крови. Но он все равно узнал ее. И закричал, затрясся, пытаясь встать. Из горла вырвался только хрип, а тело не желало слушаться. Кровавые пузыри вздулись на губах, и боль вдруг стала невыносимой. А она смотрела, будто не видела, пустыми глазами, в которых плескалась живая Тьма.

– Пойдем, дорогая, - князь наклонился и схватил женщину за плечо, потянув вверх. Она послушно встала, и только теперь Олеж заметил, что княгиня что-то держала. Грязные тряпки упали на землю. Ребенок. Мертвый младенец с распахнутыми глазами. Руки у нее были в крови по локоть, а на земле у самых ног валялся меч, покрытый застывающей алой пленкой.
– Нам здесь больше нечего делать.

Ивар наклонился за оружием и приблизил свое лицо к его.

– Долгих тебе мучений, светлый.

Он выпрямился и обхватил жену рукой, а потом исчез, переместившись за грань мира...

Глава 5

Муторно. И шрам на груди снова разнылся, напоминая... А дождь все лил сверху, только память оставалась неизменной. Олеж набрал воды в ведро и вернулся в дом. Афия уже помылась и ушла

на кровать обрабатывать раны. Он бросил на нее короткий взгляд и молча начал стаскивать одежду. Вряд ли представиться еще одна возможность, чтобы почувствовать себя чистым. Воду маг греть не стал, ограничившись заменителем мыла и таким необходимым холодом.

Взгляд, так или иначе, возвращался к ней, снова и снова. Три с небольшим года его мучил вопрос о том дне. Узнала она его? Нет? Подумала, что увиденное лишь иллюзия? Или ей было плевать? А оказалось, что все намного проще... «Нельзя раскаяться в том, чего не помнишь». Ее слова в суде стали откровением, принесшим странное облегчение. Он не хотел, чтобы Афия вспоминала тот кошмар, то поле, наполненное кровью и болью. Смертью, от которой тяжело дышать. Не нужны ей эти воспоминания. Хватит того, что боевик увидел и услышал сегодня. Та память только подтолкнет ее к Тьме, сделает хуже, а она только-только начала оживать.

– Что ты будешь делать дальше?

Вопрос сорвался с губ сам и получился излишне резким, княгиня вздрогнула, но не обернулась и ответила вовсе не о том, что он действительно хотел бы узнать. Не поняла его, да он и сам себя не понимал. Всплывшее воспоминание разбередило память, вызывая боль. Глухую, старую, так и не прошедшую со временем. Не забывшуюся. Хотя он пытался. Свет появился снова, потому что он смог пережить прошлое, но не отпустить до конца...

– Я не о том. Если мы найдем поле, возьмем образец, Илей сделает зелье... Что ты будешь делать дальше?

Получилось спокойнее, чувства метались где-то в глубине, но теперь Олеж держал их в узде. К прошлому нет возврата, но у них есть будущее, и у него еще целый год впереди, чтобы... хотя бы помочь ей вернуться.

Она обернулась и смотрела пристально. Внимательно и настороженно. Еще не верила, но уже не пыталась напасть. Ее доверие похоже на весенний лед. Никогда не знаешь, станет ли следующий шаг последним. И он рисковал, пытаясь дойти до другого берега, но иначе Ивар Шеруда так навсегда и останется победителем.

– Не знаю... Я не строю планы так далеко. Сначала я ждала суда, потом решения Совета на счет Анджея... Я не злюсь на тебя.
– Афистелия сделала паузу, но все-таки закончила:- Но и о выстреле не жалею.

Маг кивнул. Она говорила правду, и уже это ценно. Он отошел к лавке и сел, прислонившись к стене. Шрам все еще ныл, и рука привычно метнулась к нему, растирая. Тупая боль вторила той, что засела внутри заледеневшим осколком прошлого. Рано или поздно его придется растопить, но не сегодня. Этот вечер не хотелось портить больше, чем он уже был испорчен.

– Если все же предположить, что все получится... Чего бы ты хотела?

Она следила за ним, как дикий зверь, изучающий привычки нового хозяина. Приглядывалась, принюхивалась, определяя, стоит ли подойти ближе, или все же укусить или зарычать. Ответила... Снова правду, которая добавила ему немного боли. Конечно, княгиня хотела увидеть сына. Наверное, глупо думать, что мать может желать чего-то еще. И будь ребенок чьим-то другим, он бы понял ее. Но сын князя Тьмы...

Олеж отметил для себя узнать, как мальчишка, а вслух сказал совсем иное: