Отречение
Шрифт:
Прохладный сентябрь сменился сырым и ветреным октябрём, а за ним на горизонте замаячил и ноябрь.
В тот год весной отменили декретное время, и в марте не перевели стрелки часов, осенью же перевели их, как обычно, и унылая темнота наступала в ту осень особенно рано, вгоняя людей в беспросветную тоску вместе с холодом и окончательно опустевшими полками магазинов.
Аня шла домой около половины пятого вечера, и уже было практически совсем темно. С неба падал противный
В прихожей девушка наткнулась на несколько пар чужой обуви – опять, значит, гости… За бабкиной дверью громко и противно стучала швейная машинка. На кухне монотонно рассказывал новости радиоприёмник.
«Сегодня, шестого ноября, Президент России Борис Ельцин подписал указ о запрете Коммунистической партии…»
Но Аню интересовал только стоявший в коридоре телефон. Набрав на диске номер Макса и прижав трубку к уху, она долго слушала длинные гудки после щелчка автоматического определителя номера.
До Максима она не могла дозвониться уже второй день. Никто не брал трубку. Это было странно. Кроме того, за эти дни он ни разу не позвонил Ане сам – чего не бывало и раньше и тем более не должно было быть теперь.
Позавчера Аня сказала возлюбленному, что ждёт ребёнка.
В первый момент, услышав эту новость, Макс то ли удивился, то ли не понял, о чём речь, но через несколько секунд, конечно, обрадовался и сказал, что теперь надо готовиться к свадьбе.
В тот вечер он был с ней особенно нежен…
И вот – ни вчера, ни сегодня Аня не могла дозвониться до любимого. В очередной раз выслушав длинные гудки, она решила ехать к нему на квартиру.
У подъездной двери девушка неожиданно столкнулась с Николаем Зайцевым.
– Рано Вы сегодня, дядя Коля, – поприветствовала она соседа.
– Так праздник сегодня, – ответил он, – надо помогать ребятам готовиться…
– Какой праздник? – не сразу сообразила Аня.
– Седьмое ноября, – несколько удивлённо произнёс Зайцев, придерживая дверь и проходя в подъезд, – мы с ребятами… – он осёкся. – Ладно, счастливо! – и захлопнул между собой и Аней подъездную дверь.
– А, это ты, – лениво произнёс Макс, пропуская её в прихожую и прикрывая дверь комнаты, где гремела музыка, а по потолку плясали разноцветные отблески.
– Максим!.. – Аня вцепилась ногтями в свитер на его плечах.
Он нехотя оторвал девушку от себя. От него сильно разило алкоголем, но это не было чем-то необычным и не насторожило Аню.
Но на девушку нахлынул ужас. Жуткий, не сравнимый ни с чем, он вырастал из Макса и из его квартиры, наполненной съёмочной аппаратурой.
Она облизала мгновенно пересохшие губы.
– Максим, как же…
Он передёрнул
– Анечка, постой, послушай…
– Как ты мог! – крикнула она, оборачиваясь. – Как ты мог! Ведь у меня будет ребёнок! Твой ребёнок! – Хлёсткая пощёчина врезалась в его лицо, и отчаянные слёзы покатились по Аниным щекам.
– Да погоди ты… – Макс словно не был готов к столь взрывной реакции, сбрасывая её руки со своих плеч.
– Ты меня любишь или нет?? – настаивала Аня.
И он не выдержал.
– Да катись отсюда к чертям!!
Девушка отпрянула.
– Что ты сказал?
– Что слышала!! Дура!!! Ты думаешь, ты мне нужна? Да у меня таких, как ты, вагон… Думаешь, одна такая уникальная? Чао!
– Максим…
– Что Максим? Двадцать три года Максим! Смотри, если хочешь! Смотри и не говори, что не видела!
Он, схватив Аню в охапку, почти силой протащил её на середину комнаты – хотя она и не сопротивлялась.
– Хочешь? На! Смотри!! Смотри!!!
Слёзы застилали Ане глаза, она ещё пыталась ухватиться за соломинку, но возлюбленный безжалостно подхватил пульт и нажал комбинацию кнопок.
На знакомом экране появилось её лицо и её тело, по которому скользила камера. Запечатлённые на плёнке умелые пальцы ловко расстёгивали пуговицы, обнажая плечи и грудь девушки…
– Ну что? – нахально ухмыльнулся Максим, останавливая запись на паузу, – дальше будем крутить или сама всё поняла, красавица?
Аня сделала шаг назад.
– Тварь! – негодующе задохнулась девушка, – Мерзавец! – она попыталась залепить ещё одну пощёчину, но рука Максима остановила её руку.
– Это лишнее, Анечка, – хмыкнул он – но страсти в тебе действительно много. Экспрессии, так сказать… – смаковали слова растянувшиеся в улыбке губы Максима, – Ценю, ценю… Могу тебе дать рекомендацию, дорогая. На Курский вокзал. Кроме шуток., солнышко, – слюнявые губки причмокнули, – на Курском такие, как ты, ценятся даже выше, чем на Казанском…
Договорить он не успел.
– Ну ты и сволочь… – выдохнула Аня, хватая куртку с вешалки.
– Сволочь, – подтвердил Максим, – а ты думала – в сказку попала? Сейчас другое время, деточка. Бизнес, Анечка. Бизнес делает каждый, кто как умеет. Я вот – на съёмках девочек, а кто-то…
Аня всхлипнула.
– Максим, а как же ребёночек? – попыталась она ухватиться за последний аргумент.
– И что? Тебе денег дать на аборт? Сама виновата. Давай, давай, – бывший любовник похлопал Аню по плечу, – иди, дорогая. Будет нужен заработок – обращайся, поможем по старой памяти, спрос найдётся. Чао! – дверь артистично захлопнулась.