Отрезок пути

Iris Black

Хотя нет, и они тоже есть. Малфои сидят в сторонке, прижавшись друг к другу, и неуверенно поглядывают по сторонам, словно опасаются, что на них вот-вот набросятся с проклятиями. Но никто не набрасывается – они ведь не нападают. Кажется, Астория все-таки была права, когда говорила, что мы не настолько жестоки.

Я нахожу глазами бабушку, сидящую рядом с МакГонагалл за преподавательским столом. Обе пьют кофе с таким видом, словно находятся на официальном приеме. Хорошо, когда люди быстро приходят в себя. Я подхожу ближе.

– Невилл, ты

можешь объяснить мне, где тебя постоянно носит? – сурово спрашивает бабушка.

– Нет, ба, не могу, – честно отвечаю я. – А дядя Элджи где?

– Не имею понятия! – отрезает она. – Мы тут, кстати, видели твоего Патронуса… Северус и вправду жив?

– Ага, – с удовольствием подтверждаю я.

– Очень хорошо, – удовлетворенно кивает бабушка. – Выходит, не зря я ему симпатизировала.

– Просто поразительно, что он в итоге оказался на нашей стороне, – произносит МакГонагалл, качая головой. – Да еще по такой причине. А ведь Лили и вправду не раз за него заступалась. Но он всегда был таким грубым, таким злым – даже в детстве…

Я стискиваю зубы. Неужели не понятно, что если человек не стремится обнять весь мир, то это еще не значит, что он мерзавец? Каждый имеет право быть асоциальным, если ему так хочется. Можно не иметь дела с такими людьми, но зачем же сразу записывать их в преступники? Но ведь так обычно и бывает. Уж я знаю. Меня, например, до этого года вообще всерьез никто не принимал, хоть я и был с Гарри в Министерстве. А сейчас… я, конечно, вижу, что многие разглядывают меня с восхищением, потому что змею убил у всех на глазах. А не убил бы – так бы и остался главным недотепой. И чем это отличается от «злого и грубого» мальчика, которым был когда-то Северус? Про меня, наверное, тоже сейчас говорят, что я был редким болваном и вдруг неожиданно для всех отличился.

Не успеваю я отойти от бабушки и МакГонагалл, прихватив со стола бутерброд, как на меня буквально налетает Минси с радостными воплями.

– Что это еще за воинственные выходки? – осведомляюсь я, когда мне, наконец, удается унять ее бурные восторги.

– Хозяин не сердится? – виновато спрашивает она. – Минси хотела спросить разрешения, но подумала, что хозяин занят. А Кричер так красиво говорил… – она мечтательно закатывает глаза и вздыхает: – Минси так давно его не видела и очень скучала!

Я давлюсь бутербродом и судорожно кашляю.

– Кричер, значит? Ну, ты хоть предупреди, если вздумаешь замуж выскочить, ладно?

– Вы, верно, шутите, хозяин, – укоризненно говорит она. – Вы же знаете, что Минси не может выскочить замуж. Минси может только связать себя узами с эльфом из другого почтенного семейства, чтобы оставить потомство в обоих домах, если этого захочет хозяин.

– Знаю-знаю! – фыркаю я. – Но ты лучше не принимай близко к сердцу все условности, договорились? Развлекайся, если тебе так хочется.

– Как скажете, хозяин! – Минси энергично кивает и, даже не спросив разрешения, с счастливым видом куда-то аппарирует. К Кричеру, не иначе.

Мне

становится немного неудобно перед ней. Честно говоря, до этого момента я как-то не задумывался, что эльфы могут интересоваться личной жизнью. И даже пример Лауди и Эри и факт существования свободных общин, где эльфы живут обычными семьями, не заставил меня об этом задуматься. В борьбе Гермионы за права эльфов, определенно, больше смысла, чем может показаться на первый взгляд. Не знаю, правда, реально ли вообще их переделать. Не такими методами, так уж точно.

Я окидываю взглядом Большой зал. Бедняге Гарри просто прохода не дают. Каждый считает своим долгом подойти к нему и что-то сказать с важным выражением лица, да еще и по плечу похлопать. Он уже, наверное, весь в синяках от этих хлопков. Как бы поклонники на сувениры его не растащили. Что интересно, на меня почему-то только пялятся, но не заговаривают. То ли я внушаю народу больший ужас, то ли они не уверены, что я понимаю по-английски. Второе вероятней.

Постояв немного, я решительно направляюсь к Малфоям. Они явно чувствуют себя чужими на этом празднике жизни, думаю, нужно как-то их поддержать.

– Здравствуйте, – вежливо говорю я, подойдя к ним.

Они синхронно поднимают головы и смотрят на меня с таким выражением, словно ожидают, что я сейчас вытащу из рукава меч Гриффиндора и отсеку им всем головы.

– Добрый день, – наконец, неуверенно произносит миссис Малфой.

– У вас все в порядке? Быть может, вам нужна какая-нибудь помощь?

– Ничего нам не нужно! – резко говорит мистер Малфой, но под быстрым взглядом жены сбавляет обороты и через силу добавляет: – Спасибо за беспокойство.

– Простите, что помешал вам. На самом деле я просто хотел поблагодарить вас за то, что не сражались против нас.

На их лицах появляется удивление, смешанное с подозрительностью.

– Мы беспокоились за сына, – нахмурившись, сообщает миссис Малфой.

– Я понимаю, мадам, – заверяю я и обращаюсь к младшему Малфою: – А тебе спасибо, что прикрыл, Драко. Этим ты очень меня выручил.

– Пожалуйста, Лонг… кхм… Невилл, – отзывается он с запинкой.

Судя по взглядам, которые старшие Малфои бросают на своего сына, этой захватывающей истории они не слышали. Остается надеяться, что его за это похвалят, а не наоборот.

– Вот еще что, Драко… – чуть помедлив, добавляю я. – Свяжись с Тори, ладно?

– С Тори? – ошеломленно переспрашивает он.

– Ну да. Вы ведь дружите, насколько я понимаю. Она даже хотела остаться в школе, чтобы помочь тебе. Хорошо, что я вовремя ее заметил, и отправил в туннель. Но она наверняка переживает за тебя.

– Конечно. Я с ней свяжусь. Спасибо, что не позволил ей здесь остаться, Невилл, – на сей раз мое имя он произносит без запинки, а звучащая в голосе благодарность кажется весьма искренней. Похоже, Тори действительно много для него значит. Я, конечно, тоже свяжусь с ней, но пусть лучше он сделает это первым.