Отрок московский
Шрифт:
– Мы – люди небогатые, – громко сказал де Грие. – Странствуем во исполнение обета.
– И далеко путь держите?
– В Силезию.
– Странную дорогу вы выбрали.
– Мы немножко заблудились в горах. Если господин фон Шварцербэр будет столь любезен, что даст нам проводника… Само собой, мы оплатим, по мере возможности, эту услугу.
Раубриттер задумался.
– Десять марок серебра.
– Сколько? – опешил брат Антуан.
– Сколько слышал, француз.
– У нас нет столько денег. Повторяю, мы бедные путешественники.
– У вас хорошее оружие…
– Und die Pferde sind nicht schlecht, – громким шепотом проговорил
– Тогда отдавай коней и товары.
– У нас нет товаров. – Брат Антуан говорил терпеливо, но в его голосе уже прорезались нотки тщательно скрываемого гнева. – Мы – не купцы.
– Но кони ведь есть? И вьюки полные. Отдавай коней, француз, или мне придется забрать их силой.
138
А кони неплохие. Только худые очень (нем.).
– Приготовьтесь, – шепнул брат Жиль сержантам.
Д’Орильяк забормотал себе под нос скороговоркой, выделывая пальцами странные пассы.
– Zauberer!!! [139] – истошно заорал совсем молодой парнишка с веснушчатым носом и перепачканными сажей щеками, вскидывая арбалет.
Щелкнула тетива.
Брат Эжен сгорбился, медленно, будто в страшном сне, заваливаясь вперед.
– Angegriffen! – взревел раубриттер, с грохотом захлопывая забрало. – Alle tоten! [140]
139
Колдун! (Нем.)
140
В атаку! Убивай всех!
Разномастная толпа хлынула на дорогу.
Кровь прихлынула Жилю к вискам.
– Босеан!!! – заорал он, срывая горло, и выхватил меч.
Рядом сверкнул клинок брата Антуана.
– Non nobis Domine! [141] – выкрикнул храмовник, раскручивая меч над головой.
– Non nobis, – откликнулись сержанты. – Sed nomini Tuo da gloriam!!! [142]
Первого дружинника Жиль свалил коротким ударом между шеей и ключицей, используя силу размаха, крутанулся пируэтом, вклиниваясь между новыми двумя, ощутимо воняющими гнилой овчиной. Левого резанул поперек живота, правого ударил локтем в лицо, почувствовав, как лопаются губы, а зубы рассыпаются в крошево.
141
Не нам, Господи! (Лат.)
142
Не нам, но имени твоему дай славу!!! (Лат.)
Краем глаза он увидел, что ошибочно оценил силы нападавших в два десятка. Из леса, близко подступившего к обочине дороги, выскочило еще с полдюжины грязных, оборванных баварцев, раскручивая над головами ременные петли.
Град камней забарабанил по вьючным лошадям и слугам, тщетно пытающимся сдержать перепуганных животных.
Здоровенный мужик в кожаной куртке с нашитыми обрывками кольчуги вырос перед Жилем, замахиваясь топором на длинной рукояти. Рыцарь полоснул его по пальцам и кончиком клинка чиркнул по горлу. Горячие капли брызнули веером, пятная щеки и лоб храмовника.
– Босеан! – оскалившись, выкрикнул он в лицо следующим двум врагам.
Дружинники раубриттера попятились, вскидывая оружие скорее для защиты, а не для нападения. Один сжимал двумя руками изъеденный ржавчиной меч. Держал неумело, будто сковороду. Второй размахивал палицей.
Позади щелкали арбалеты.
Кто-то кричал со смертной мукой в голосе.
– Non nobis Domine! – звенел голос брата Антуана.
Жиль прыгнул вперед, сокращая расстояние с врагами. Меч он держал высоко – крестовина на уровне глаз.
Баварец с мечом неловко отпрянул в сторону, оступился и упал навзничь, теряя оружие. Зато его товарищ попытался палицей ударить тамплиера в голову. Рыцарь легко уклонился, будто танцуя. Размах увлек дружинника, и ему пришлось широко шагнуть, чтобы удержаться на ногах, а Жиль обрушил клинок на его затылок, разрубая основание черепа.
Потерявший меч германец, поскуливая, пятился по снегу на заднице, отталкиваясь пятками. В его глазах читался безграничный ужас, губы тряслись.
Убивать его Жилю расхотелось, поэтому он просто от души пнул сапогом прямо в редкую бороденку и развернулся навстречу следующему врагу.
На этот раз против него стоял сам Лютгард фон Шварцербэр.
Моргенштерн порхал в руках раубриттера, словно хворостинка. Из-под хундсгугеля доносился глухой рык.
Жиль сделал обманное движение, уклонился от свистнувшего над самой макушкой шипастого железного шара и ударил наискось. Сталь заскрежетала по оплечью. Фон Шварцербэр дернулся, отшагнул и обрушил моргенштерн на голову храмовника. Вернее, мог бы обрушить, если бы рыцарь ждал его, стоя на одном месте. Но Жиль приставным шагом уже заходил за спину врага. Коротко ткнул мечом под колено, а потом выпадом попытался достать подмышку.
Раубриттер крякнул, отбивая первый удар окованным сталью древком, а второй поймал на зерцало. Острие меча прочертило глубокую царапину и соскочило на кольчугу, звенья которой с хрустом лопнули. Жиль усилил нажим, но почувствовал сильный удар в левый бок.
Если бы у рыцаря Лютгарда была возможность размахнуться пошире, ребра Жиля не выдержали бы, а так он просто отлетел в сторону в объятия лохматого и грязного баварца, от которого невыносимо несло луком. Медвежьей хваткой он сдавил плечи молодого человека, лишая возможности воспользоваться мечом. А фон Шварцербэр уже заносил моргенштерн, будто лесоруб, примерявшийся свалить деревце с одного удара.
Жиль закружился, прикрываясь схватившим его дружинником, как живым щитом.
Баварец рычал, из уголка его рта сбегала струйка слюны. Тошнота липким комком подступила к горлу молодого храмовника.
С отчаянным криком из свалки вывернулся ужом один из сержантов – кажется, брат Эрве – и врезался плечом в бок раубриттера. Перекошенное лицо храмовника заливала кровь, сбегающая из рассеченной брови. Фон Шварцербэр пошатнулся, но устоял на ногах. Обхватил Эрве так, что рукоять моргенштерна легла тому поперек спины, чуть пониже лопаток, с рыком надавил.