Отшельник

Горина Юлия Николаевна

— Егор, держись! — крикнул я, и сделал то, что первое пришло в голову: вскинул ствол вверх и выстрелил прямо в железный лист у себя над головой.

Жуткий грохот в замкнутом пространстве больно ударил по ушам. Оглушительный звон в голове вытеснил все остальные звуки. Через образовавшиеся дыры в наше подземелье попал свет, и я увидел в полутора метрах под собой очертания брошенного рюкзака.

В считанные секунды я уже стоял ногами на земляном полу узкого вонючего коридора с округлым сводом.

В звенящем мраке вспыхнул белый луч.

Егор.

Он сидел метрах в трех от меня, скорчившись у стены, и судя по перекошенному

лицу с шевелящимися губами, вероятно, ругался себе под нос. В руке у него был невесть откуда взявшийся фонарь.

— Ты там целый?! — крикнул я, пытаясь перекричать собственную глухоту.

Он повернулся ко мне. Убрал руку с шеи, демонстрируя след от укуса и кровь на ладони.

— Так, слегка об зубы поцарапался! — крикнул он в ответ, надсаживая горло. — Вампиры нашей эпохи, ёпта! Туда уползли, суки, — махнул он рукой вглубь коридора. — Двое! Только не стреляй больше, а то у меня уши нахрен отвалятся.

— Ясно, — проговорил я, глядя на отметину — по большому счету и правда ничего страшного. Если, конечно, не брать во внимание возможность заражения черт знает чем.

А потом я заметил большое темное пятно на колене у Егора. Нахмурился.

— Кровь? Тебя еще где-то зацепило?

— Да если бы, — брезгливо сморщился он. — Это один из ублюдков на меня обоссался с перепугу. Хотя, если честно, винить его в этом трудно.

Я забрал фонарь у Егора из руки и посветил вглубь тоннеля.

— Ничего не вижу. Откуда они здесь взялись?

Егор хмыкнул, поднялся.

— Так у подземелий люков-то приваренных нет. Жесть отодвинь — и здравствуйте, гости дорогие. Вот всякое отродье и попадает иногда.

— Так их таких, получается, немало по пустоши бродит?

— А ты думал, что удостоился приветствия эксклюзивной делегации, что ли? — оскалился Егор в мою сторону. — Что ж, жаль тебя огорчать, но тут такого добра — как собак нерезаных.

Я осветил фонарем пространство вокруг себя. Заметил возле рюкзака еще один фонарь и какой-то сверток в брезенте.

— Аптечка? — спросил я.

— Нет, запасные аккумуляторы.

— Ясно.

Я вытащил из кармана один из прихваченных со станции пластырей.

— На. А то кто знает, какую заразу они на своих зубах носят.

Егор хмуро зыркнул на меня из-под кустистых бровей.

— Да всю, сука, таблицу Менделеева, — буркнул он, забирая пластырь. — Хотя вообще лучше бы ты мне оружие дал.

— Согласен, — кивнул я. — Сам об этом только что подумал.

И протянул Егору ножны с клинком.

Тот удовлетворенно крякнул. Забрал свой нож.

— Конечно, я бы мог сказать, что рассчитывал на кое-что другое, но и это сгодится.

— А ты ждал, что я тебе ПП отдам и спиной повернусь? — усмехнулся я.

Егор хитро взглянул на меня.

— Было бы неплохо… — так мечтательно протянул он. И тут же спохватился. — Нет, я не в том смысле! То есть я в том смысле, что просто, знаешь, ну, рука тоскует…

При этом он сделал такой неоднозначный жест, что я рассмеялся.

— Эй, ну не в том смысле тоскует! — уже нахмурился Егор, осознав свой прокол. — А в том, что… Ну… — он вздохнул. — Что, походу, иногда лучше заткнуться.

— Вот это правильно, — сквозь смех согласился я.

— Ты даже не представляешь, насколько. Поздновато, конечно, говорю, но здесь бы нам шуметь поменьше. А то на звук другие уроды прийти могут. Из числа тех, что считают себя нормальными.

— Как ты неласково о своих собратьях, — заметил я.

—

Какие нахрен братья? — фыркнул Егор. Он вытер окровавленные руки о штаны и взял у меня из рук фонарь. — Нет здесь такого. Есть свои и чужие. Вот и вся арифметика. А тут — не моя территория, так что лучше бы нам никого здесь не встретить. Идем.

Я подобрал рюкзак, и, чиркая макушкой по земляному потолку, двинулся следом за своим проводником.

— Ты сам-то как здесь оказался? — спросил я. — Мне кажется, после службы надзирателем ты мог бы найти место жительства и поприятней.

— Мог бы, — вздохнул Егор. — Если бы тихо уволился, как все, а не расстрелял свое прямое начальство прямо в жирную харю. После такого, сам понимаешь, оставаться в городе мне было не с руки.

Я присвистнул.

— Пожалуй. И за что ты его?

— Да так. Решил хоть что-то хорошее сделать в жизни.

Мы быстро шли по узкому коридору, и его правильная форма не оставляла никаких сомнений в том, что сделан он был с помощью технического средства. Вскоре потянуло свежим воздухом.

— Чуешь? — спросил меня Егор. — Открытый проход поблизости. Надо бы его прикрыть, пока буря в силу не вошла.

Мы ускорили шаг, и вскоре вышли к своеобразному перекрестку подземных коридоров и открытому лазу, из которого вниз с присвистом задувало серую пыль.

— Подержи-ка.

Егор отдал мне фонарь, вытащил из кармана смятый и грязный шейный платок и по-ковбойски повязал его на лицо. Потом поднялся по лестнице, отворачиваясь от пыльных клубов. Немного повозился наверху и через пару секунд жестяной лист с упругим звоном лег на проход.

— А буря их не срывает? — полюбопытствовал я.

Егор стянул платок с носа.

— Это же тебе не ураган какой-нибудь. Буря может быть вообще без ветра. Тогда она еще страшней.

— Страшнее чем что?..

— А, ну да, — Егор спустился с лестницы, потер свой нос тыльной стороной ладони. — Короче, буря — это когда рифты начинают фонить. Выглядеть это может по-разному, от неравномерного свечения по всей пустоши до электрических разрядов по поверхности. Длиться такое может от получаса до нескольких суток. А после бури обычно всю пустошь затягивает рыжим или белым туманом, от которого трава и птицы дохнут, а у людей бывают язвы по телу. Но это далеко не самое страшное. Хуже всего, что эти бури людей меняют. Иногда незначительно и даже очень удобно — типа, уменьшается потребность во сне, тело становится более выносливым или иммунитет становится таким, что хоть в десны с чумным целуйся — ничего не подхватишь. У нас на эту тему даже местная секта есть, называется «освященцы» — так вот, тамошние лидеры утверждают, что бури — это проявление божьей силы на земле. И те, кто считает себя безгрешным, по доброй воле выходят в пустоши и ждут, когда эта самая сила их «освятит» и сделает лучше. У кого получилось — тот молодец. Не вышло — значит, претендент оказался недостаточно безгрешным. А еще есть «граалевцы». Но эти не местные, слишком фильдеперсовые чувачки с налетом аристократической дури. Приезжают сюда из городов, все такие с одухотворенными, мать их, лицами и в комбинезончиках премиум-класса. С охраной, все дела. Эти считают, что, если правильно систематизировать бури и в правильном порядке определенным образом их посещать — ну, знаешь, типа на растущую луну, со шкурой черного козла на плечах и посношавшись с пятью девственницами на ржаном поле. И тогда постепенно можно стать чуть ли не сверхчеловеком.