Отшельник
Шрифт:
— Да, люк надо закрыть… — проговорил я, глядя на вентиляцию, в которой что-то сейчас бормотало и постанывало. — А ну-ка помоги мне!
И я поднял с пола самого тощего юрку и подтащил к вентиляционному ходу.
Егор со смехом выругался.
— Ты что, его туда запихнуть хочешь?..
— Надо забить чем-нибудь проходы, а никаких других подходящих материалов я вокруг не вижу! — огрызнулся я.
— Набить трупами вентиляцию — вот это, сука, креативность! Правда, психиатры назвали бы это иначе. Щас, погоди!
Он
Я аж перестал запихивать непослушное тело в узкий проход.
— Помнишь, я говорил, что самый двинутый тут — Крестоносец? — сказал Егор, сбрасывая с меча ножны. — Так вот, я ошибался. Самый больной здесь — ты!
Он подтащил один из трупов, положил его поудобнее и, не обращая внимания на мой изумленный взгляд, принялся рубить мертвецу руку.
— Ты… уверен в этом? — проговорил я.
— Ну само собой, — без малейшего сомнения в голосе заявил Егор. — иначе как ты их растелешенных туда пихать будешь? По частям оно удобней и поплотнее будет.
Я угукнул, решив не уточнять, что спрашивал немножко не о том.
— Давай, вытаскивай своего мертвяка, — продолжал Егор. — все равно дохлый номер. И пальни в вентиляцию. Только в сторону сам отодвинься, а то вдруг опять отрекошетит… Неудобная, блин, дура! — пожаловался он на меч, поморщившись. — Топором бы сподручней…
В кровище с головы до ног, мы принялись забивать проходы туловищами, руками и ногами мертвецов, прислушиваясь к яростным крикам Крестоносца наверху.
Вскоре с обратной стороны вместо урчания донеслось довольное чавканье.
— Твою ж мать, — выругался я, вытирая локтем кровь с лица. — Егор, мы же в некотором смысле для них кормушку сделали!
— Да насрать, — пробубнил бородач, ловко разделывая очередное тело, как заправский мясник. — Пусть пока одни жрут трупы, другие жрут жрущих. Безотходное производство называется. Нам бы только до конца бури дотянуть, а дальше как-нибудь разберемся…
— Я посмотрю, как там Крестоносец, что-то стихло там у него.
— Давай, на ветру только не стой! А то у меня места под твою тушу тут не осталось, — хмыкнул Егор.
Я вернулся в жилую комнату, поднялся по лестнице и осторожно выглянул из лаза.
Крестоносец стоял у раскуроченной входной двери, прижавшись спиной к стене.
У порога валялись две отрубленные головы и чья-то рука. Тело первого монстра с ярко-красным телом, будто лишенным кожи, все еще висело в двери, только дыра стала больше.
— Ты как? — крикнул я.
— Сильному подаются испытания сильные, слабому — слабые. Но никогда не посылает господь испытаний сверх возможного! — прохрипел в ответ Крестоносец.
— Может, сюда спустишься? Тут мы могли бы вдвоем держать оборону!
— Пока я скрыт от дыхания бури, она не вредит мне. И здесь я в сильной позиции,
— Да они же тупые по большей части! Просто подопрем чем-нибудь люк, и вряд ли кто-нибудь из них вообще сообразит, что его можно открыть!
— Впустить нечистых в свой дом? Ну нет! Уходи, я сам здесь справлюсь! Скоро рассвет. Станет легче…
Я хотел было возразить, как вообще отличить рассвет от ночи, когда все так полыхает, но не стал.
А рассвет и правда вскоре наступил. Мы узнали об этом только со слов Крестоносца, потому что буря по-прежнему не думала униматься.
И чтобы сообщить нам эту новость, он все-таки спустился в жилую комнату. Или, верней, почти провалился, потому что едва держался на ногах.
Ран и укусов на Крестоносце не было — с ними регенерация справилась на отлично. Но на левой руке и щеке так и остались набухшие гнойные волдыри.
— Я перенесу свой пост… — проговорил он, пытаясь разлепить глаза. — На время… Я…
— Посиди отдохни, — просто сказал я, и Крестоносец растянулся на шкурах, перепачканных нашими с Егором ботинками.
И через мгновение захрапел.
Я уселся на стреме под полуприкрытым люком наверх, внимательно прислушиваясь к каждому звуку.
Егор ушел караулить внизу.
Время от времени в забитых вентиляционных ходах что-то начинало усиленно пытаться прорваться к нам, но дело заканчивалось приглушенными воплями и хрустом.
Сверху к нам пришел только один гость. Я уложил его парой выстрелов, а Крестоносец даже не проснулся!
Он очнулся сам примерно через час. И спросил, кого сменить.
— Меня, — без ложного героизма заявил я. Потому что уже был готов рухнуть на ходу, как Крестоносец, и отрубиться.
— Больше часа спать не дам, так и знай! — донесся снизу крик Егора. — Потом моя очередь!
— Угу, — промычал я, уступив свое место Крестоносцу и отправился на его место на шкуры. Не из скромности или нежелания пачкать чужую постель. А просто тупо на автомате направился на освободившееся спальное место, не имея ни сил, ни возможности сообразить, что вообще-то есть вариант и поудобней.
Что я там собирался? Спать вполглаза?
Мысль, конечно, здравая. Но едва только я позволил себе закрыть глаза, как моментально провалился в сон.
Я увидел себя на склоне бирюзового ручья. Не в смысле суперчистого, а реально бело-голубого, потому что зеленоватая вода размывала известняковое русло и превращалась в подкрашенное молоко. Теплый солнечный день под лазурным небом. Я с группой своих однокурсников. Нас всего десять человек, и мы отдыхаем после трудного перехода. Все вокруг галдят, переговариваются друг с другом, а я сижу и щурюсь на солнце. И даже не подозреваю об опасности, которая уже приближается.