Отступление
Шрифт:
Переборов таки эмоции, офицеры усилием воли обрели душевное равновесие. И, тяжело вздохнув, примостились неподалеку от входа в палатку на смятых плащ-палатках. Так или иначе, но не оставалось ничего иного, кроме как ждать...
...Тем временем внутри Ильин замер неподалеку от входа. Полковнику ничего не оставалось, кроме как ждать. Здесь он был в чужом монастыре, куда со своим уставом лезть категорически воспрещено.
Ждать пришлось несколько минут. Доктор сосредоточенно колдовал над раскрытой раной,
Наконец нашлись несколько секунд и для полковника.
– Иван Федорович...
– Да!
– с готовностью отозвался Ильин. Движимый неосознанным желанием, полковник даже сделал робкий шаг вперед.
– Не перебивайте!
– строго одернул Скляр.
– Так вот, я уже сказал: у нас выбор небогат. Либо ампутация - тогда жизнь генерала вне опасности. Как минимум больше никакого проникновения мертвых клеток в кровь. Либо делаем операцию. Но это будет долго и ненадежно...
– Ненадежно?
– Гарантии, что ампутация в конечном счете не потребуется дать не могу.
– пояснил Скляр.
– У нас здесь не клиника и даже не полевой госпиталь. Все делаю на глаз, буквально на коленке. Даже вас не выгоняю, потому что здесь и без того никакой стерильности. Черт, да ведь буквально на голой земле делаю операцию! Это ещё хорошо, что мороз...
Чувства переполнили трепетную душу медика. На пару минут Скляр вновь погрузился в мрачное молчание. Затем, когда градус накала несколько спал, продолжил:
– Так вот, если делать операцию, то нужно несколько часов. Хотя бы три. Хотя бы! А они у нас есть?
– Нет...
– мотнул головой Ильин.
– У нас и получаса на остановку нет. По расчетам мы должны успеть к самолетам не позже, чем через час. Полтора часа - крайний предел.
– Именно, - мрачно согласился Скляр.
– Так что же предлагаете?
– Я?
– удивился доктор.
– Я не предлагаю. Мне положено делать свою работу - вам свою. Потому я остаюсь и буду спасать жизнь человека. А вы идите и решайте...
Ильин тяжело кивнул. Взгляд отразил глубокое душевное противоборство, мучительные терзания. На негнущихся ногах полковник кое-как развернулся, шагнул к выходу. Но, не успев докоснуться полога, остановился. Занесенная рука застыла в воздухе.
– А что вы скажете, доктор?
– все-таки решился повторить вопрос полковник.
– Как бы вы поступили?
– Тяжело принимать такие решения, да?
– горько ухмыльнулся Скляр.
– Пытаетесь переложить ответственность?
И в этот самый момент полог словно сам по себе резко скользнул вбок. Ильин, не ожидавший подобного, отступил на шаг и занял боевую стойку. Однако никакой опасности не было - в проеме стоял один из молодых медиков с чемоданом в руках.
–
– Здесь набор для ампутации...
После этих слов Скляр впервые за весь разговор, да пожалуй и долгие последние минуты отвел взгляд в сторону от Геверциони. И пересекся взглядом с Ильиным.
– Вы всё ещё хотите узнать о моем мнении, Иван Федорович?
– повторил медик.
– Неужели вы собираетесь самостоятельно...?
– спросил полковник, пораженный до глубины души.
– Нет, - ответил Скляр.
– Просто я давно знаю вас. И я знаю, какое решение вы примете...
– Да, и какое же?
– горько усмехаясь, спрашивает Ильин.
– Единственно верное, - твердо отвечает медик. И вновь возвращается к бесконечной схватке - вечной борьбе человека со смертью. Ради жизни...
...Откинув полог, Ильин решительно шагнул наружу. Заждавшиеся Чемезов и Фурманов пружинисто поднялись на ноги.
– Что там?
– с бескомпромиссной требовательностью в лоб спросил Роберт?
Ильин задумчиво глянул в сторону. Щека полковника едва заметно дернулась. Даже не произнеся ни слова, Ильин мрачным выражением лица и фактом тягостного молчания красноречиво передал критичность положения.
– Да не тяните же, Иван Федорович!
– не выдержал наконец и Юрий. В голосе явственно прозвучали умоляющие нотки
– Дела плохие, ребята, - со вздохом ответил Ильин.
– Да это мы понимаем!
– нетерпеливо бросил Чемезов.
– Дальше то что? Что делать?!
– Главное - жизнь генерала вне опасности, - осторожно ответил Ильин. Фактически, полковник погрешил против истины, но считал, что так правильней. В конце концов незачем людям лишний груз класть на душу. Вернее - перекладывать.
– Ну а дальше?
– требовательно продолжил Роберт. Однако за маской горячности Ильин сумел разглядеть некоторое облегчение: 'Пускай дела и плохи, но главное - Геверциони будет жить!'. Именно эти слова звучали в сознании Чемезова.
– Дальше возникла проблема, - дернув уголком рта и сложив руки на груди, продолжил Ильин.
– Бригаде нужно двигаться вперед. Разведчики наверняка если не начали штурм, то начнут в ближайшие минуты. А значит времени терять нельзя.
– Кстати, Роб, не пора ли тебе на место рандеву?
– внезапно припомнив договоренности с Гуревичем, поинтересовался Фурманов.
Чемезов скользнул взглядом по циферблату часов. Прищурив на миг глаза, подсчитал что-то в уме.
– До встречи пятнадцать минут. И приблизительно два километра хода. На лыжах - успею за пять.
– наконец основательно расставил по полочкам Роберт.
– Не переживайте - ещё есть время. Лучше договаривайте поскорей.