Отважная лягушка. Часть 2
Шрифт:
– Я всегда буду помнить об этом, госпожа!
– пылко вскричала девушка, подумав: "И во сколько оно мне обошлось".
Верховная жрица благосклонно кивнула.
– Сейчас, когда вы всё обо мне знаете, - торопливо заговорила гостья.
– Могу ли я обратиться к вам с просьбой?
– Слушаю, - тут же нахмурилась Маммея.
– Не могли бы вы позволить моей рабыне тоже остаться здесь? Она старательная, аккуратная, умеет готовить, разбирается в целебных травах и не будет зря есть свой хлеб.
– В тюрьме
– усмехнулась собеседница.
– Нет, - почтительно покачала головой девушка.
– Её приютила госпожа Аста Брония. У меня имелось рекомендательное письмо к ней. Только боги распорядилось так, что воспользоваться им я не успела.
– От кого?
– тут же заинтересовалась служительница Рибилы.
– Сын канакернского консула Теренца Фарка написал его по просьбе господина Картена.
– Я знакома с госпожой Бронией, - кивнула Маммея.
– Она часто заходит в наш храм принести жертву богине Луны.
– Но мне бы не хотелось и дальше пользоваться её добротой, - вернула разговор в нужное русло Ника.
– Именно поэтому я прошу вас позволить рабыне остаться со мной.
– К сожалению, наше святилище не так богато, - ханжески вздохнула собеседница, возведя очи горе.
– Кормить двух человек - будет слишком накладно. Городской совет даже за вас платить не стал.
– Я готова пожертвовать храму четыре империала, - сообразив, что начался торг, предложила путешественница.
– Понимаю, что мой дар не так щедр, как бы хотелось, но я ещё должна добраться до Радла.
– Господин Курий сказал, что городской совет сообщит о вас родственникам Лация Юлиса Агилиса, - вскинула брови хозяйка кабинета.
– Думаю, пока вы здесь, кто-нибудь обязательно откликнется и заберёт вас.
– А если нет?
– вопросом на вопрос ответила гостья.
– Я уже убедилась, что простому смертному не дано постичь замысла небожителей. Вдруг никто не найдёт нужным приехать? А мне бы не хотелось остаться совсем без денег.
– Так и быть, - после недолгого молчания согласилась верховная жрица.
– Пусть остаётся с вами.
– Благодарю, госпожа Маммея, - поклонилась девушка.
Собеседница встала, всем видом давая понять, что теперь-то разговор точно подошёл к концу.
Ника почтительно отошла в сторону, пропуская её к двери.
Ещё спускаясь по лестнице, путешественница поняла, что пока она вешала лапшу на уши местному начальству, Риата успела куда-то испариться.
Верховная жрица тоже заметила отсутствие невольницы и обратилась к двум молоденьким девушкам, со смехом лихо трепавшим циновки на храмовом дворе.
– Комения, Фабия, вы не видели рабыню госпожи Юлисы?
Те дружно пожали плечами.
Тут с шумом распахнулась щелястая дверь, выпустив из знакомого сарая старуху в накинутой на плечи грязной накидке. На тощей, морщинистой шее болталась на
– Простите, госпожа, рабу глупую за беспокойство. Уж больно холодно тут стоять, вот Врана меня погреться и пригласила.
– Не смей больше отлучаться без разрешения!
– с наигранной суровостью предупредила хозяйка.
– В следующий раз я тебя накажу.
Осуждающе покачав головой, Маммея знаком велела Нике следовать за собой.
Риата поспешила к госпоже.
Обходя дом, где проживала верховная жрица, девушка почувствовала упоительный запах свежего хлеба, варёных овощей и ещё чего-то очень вкусного. Рот моментально наполнился слюной, а желудок жалобно заворчал, напоминая о своём существовании.
Скоро выяснилось, что кроме вызвавших столь бурную реакцию ароматов, из широко распахнутой двери в противоположном торце здания доносился визгливый голос, отчитывавший кого-то за леность и расточительство.
Войдя вслед за Маммеей, путешественница оказалась в низком, полутёмном помещении с крошечными окнами, устроенными под самым потолком да ещё и забранными толстыми решётками. Кроме них комнату освещали багровым светом угли в большом, похожем на камин, очаге, где, повиснув на массивной цепи, солидно булькал закопчённый бронзовый котёл, а на решётке стояла сковорода, в которой подрумянивалась пышная пшеничная лепёшка.
Стопка готовых лежала на широком столе, заботливо прикрытая чистой тряпочкой, рядом дожидались своей очереди ещё три куска плотного, сероватого теста.
Невысокая, плотно сбитая девушка, лет шестнадцати, опустив глаза, нервно теребила белыми от муки пальцами край грязного фартука.
Кроме неё в кухне находилась ещё одна особа, резко развернувшаяся на шум в дверях. При виде верховной жрицы, злобное выражение лошадиного лица смягчилось.
– Что случилось, сестра Дора?
– с показным добродушием поинтересовалась Маммея.
– Тебя за воротами слышно.
– Прости мою несдержанность, старшая сестра, - чопорно поклонилась женщина, придерживая звякнувшую на поясе связку ключей.
– Но эти девчонки, как будто специально делают всё мне назло!
И повернувшись к прерывисто вздохнувшей поварихе, протянула указующую длань к прикрытой крышкой плетёной корзине.
– Сколько яиц я велела взять?
– Пять, госпожа Дора, - пробормотала девушка.
– Но...
– Тогда почему там нет семи?!
– грубо оборвала её собеседница.
– И почему мука рассыпана? На полу её ещё на три лепёшки хватит!
На взгляд Ники пол в кухне выглядел вполне себе чистым, но своего мнения она, разумеется, высказывать не стала.
– Я уже говорила!
– в заплаканных глазах стряпухи мелькнула искорка упрямства.
– Два яйца оказались тухлыми!