Отважная лягушка. Часть 2
Шрифт:
После таких вежливых слов хозяйки гостья сочла необходимым сменить тон.
– Понимаю, госпожа Клио. Я выросла очень далеко от цивилизованных стран, среди диких варваров, поэтому ничего удивительного, что у вас могло сложиться такое впечатление.
Кивнув, жрица развернула свиток, и выбрав из тощей пачки подходящий листок, принялась быстро писать, время от времени макая перо в позеленевшую медную чернильницу.
Замерев в ожидании, Ника внезапно вспомнила о совершённой сегодня глупости.
"Вот батман!
– выругалась она про себя, оторвав взгляд от
– Да стражникам не надо даже забираться в святилище! Подкараулят у фонтана, нож под ребро, и ищи ветра в поле. Куда я, дура, вылезла со своим языком?! Ну, если уж отбиться не получится, надо хотя бы как-нибудь наказать этих уродов".
Когда жрица перестала писать, некая мысль уже обрела чёткие очертания, и настала пора претворить её в жизнь.
– Госпожа Клио, не могли бы вы дать мне кусочек папируса?
– Зачем?
– удивлённо поинтересовалась та.
– Мне надо черкнуть пару строк своему адвокату, - стала объяснять девушка.
– Он как раз должен завтра прийти.
Заметив, как сурово сдвинулись белесые брови собеседницы, она энергично замотала головой.
– Нет, нет, госпожа Клио, ничего личного. Хочу попросить написать обо мне его покровителю сенатору Кассу Юлису Митрору.
– Откуда в Этригии взялся коскид сенатора из Радла?
– недоверчиво хмыкнула жрица.
– Господин Олкад Ротан Велус служит вторым писцом на руднике "Щедрый куст", - пояснила Ника.
– Совладельцем которого и является сенатор.
– Ну, так вели Гвоздю позвать тебя, когда придёт адвокат, - посоветовала Клио.
– Сама с ним и поговоришь.
– А вдруг я буду занята?
– отчаявшись уговорить упрямую особу, решила скосить "под дурочку" девушка.
– Вы же знаете, как госпожа Дора не любит, когда помощницы отлынивают от работы.
Увы, приём не сработал. Сурово усмехнувшись, собеседница сложила руки на груди и принялась разглядывать её с видом проницательного детектива из старинных сериалов. Казалось, не хватает только трубки, усов или хотя бы очков, на худой конец.
– Значит, хочешь угодить сестре Доре?
– поиграв в гляделки, с издёвкой спросила жрица.
– Придётся, - пожала плечами Ника.
– Я очень не люблю, когда меня обманывают, - покачала головой женщина.
– Если бы ты честно призналась, что хочешь назначить свидание своему приятелю, то, возможно, я бы и дала тебе папирус.
– Не всякая ложь во вред, - устало вздохнула путешественница, ещё раз вспомнив добрым словом Наставника, заставлявшего её штудировать нудные трактаты местных философов.
– Знание налагает ответственность, а оно осложняет жизнь.
– Приклит Хиосский, - усмехнулась жрица, и во взгляде её мелькнуло любопытство.
– Диалог с Гаем Враном Перфом...
– С Генедом Феонским, - вспомнив название произведения, поправила Ника, подозревая, что женщина умышленно назвала его неправильно.
– Так зачем вам ещё и мои проблемы? Что до записки, то клянусь Анаид и всеми небожителями, её содержание ни в коем случае не навредит ни Этригии, ни репутации храма Рибилы.
Продолжая
– Возьми.
– Благодарю, госпожа Клио, - поклонившись, девушка шагнула к столу, и расположив листочек так, чтобы массивная чернильница закрывала его от любопытных взглядов собеседницы, торопливо написала.
"Олкаду Ротану Велусу, второму писцу рудника "Щедрый куст". Сообщите магистрату Мниусу Опту Октуму и своему покровителю, что Нику Юлису Террину, дочь Лация Юлиса Агилиса, убил Флор Верг Отий за пятьсот империалов, которые тот обманом забрал у неё в первый день дриниар".
Ещё раз сердечно поблагодарив жрицу, девушка спешно покинула "лабораторию". Остановившись во дворе, она быстро пробежала глазами текст гимна богине Луны.
"Вот батман! Да разве такое выучишь на трезвую голову?"
Стряпуха уже растопила очаг и повесила на крюк котёл. Пообещав ей вернуться через минуту, Ника проскользнула в спальню помощниц, где положила адресованное адвокату послание под матрас. Теперь, если что-то случится, жрицы найдут записку и узнают, кто виноват в смерти служанки их святилища. А уж то, что они не станут держать его имя в тайне, девушка не сомневалась.
Ужинали уже в сумерках при свете тусклого масляного фонаря. Едва она, исполняя свои новые обязанности, начала собирать грязную посуду, соседки по комнате дружно полезли под лежанки за сундучками и корзинами, где среди личных вещей хранились платья, предназначенные исключительно для храмовых церемоний. Парадная форма отличалась от повседневной только цветом, таким, как у одежд Маммеи. Только ей полагалось носить подобное облачение постоянно.
Сейчас-то Ника окончательно разобралась, какое именно платье имела ввиду верховная жрица. Поскольку оно ей не полагалось, девушка вынесла миски на кухню и, сжимая в руках свёрнутый папирус, стала ждать дальнейшего развития событий.
Через несколько минут жрицы и их помощницы вышли во двор, где, выстроившись в колонну по два, чинно направились к задней стене храма.
Помня о своём невеликом статусе, Ника заняла место сзади рядом со смешливой Тейсой Ввергой. Однако девчонка, строго насупив чётко очерченные бровки, жестом указала себе за спину.
Новая служанка святилища не стала портить торжественность момента скандалом, пообещав себе припомнить соплячке её вызывающее поведение.
Поднявшись вслед за более достойными служительницами Рибилы по деревянной лестнице, она вошла в узкий коридор. За время короткой прогулки глаза Ники успели немного привыкнуть к темноте, и она разглядела в стене справа низкую, оббитую металлическими полосами дверь, закрытую сразу на два бронзовых замка.
Гораздо более высокая и красиво отделанная дверь вела в большой, погружённый в полумрак зал. Два высоких массивных светильника из бронзы и серебра более-менее освещали только переднюю часть помещения с задрапированной в синюю ткань статуей женщины, из причёски которой торчали вверх острые рожки полумесяца.