Отвергнутая жена дракона, или Хозяйка магического приюта

Васина Илана

— Папа, нам разрушили магический забор вокруг нашего дома! Опять, представляешь? Нам было так страшно. Всем при всем. Леди Даяна подумала, что Ловцы нас поймают, если мы останемся! А тут Лика со своим вещим сном! Сказала, что нам надо на площадь идти! Мы продали на Ярмарке почти все, что сделали, и пошли на площадь. И тут… Грегор метнул нож в Императора. Но он не хотел, честно, его менталист заставил! А потом пришли Ловцы и повели нас в казематы! Леди Даяна придумала, как нам от них сбежать! И вот мы тут… А тут опять Ловцы! А потом ты нас нашел и спас! Это

же ты нас спас, да? Ой, мы такого страха натерпелись, правда? — она обводит взглядом ребят и те кивают — все, кроме мальчиков.

Мальчики делают вид, что им вообще было не страшно. Расправляют плечи, грудь колесом, особенно старшие трое. Но Мия, неугомонная душа, на этом не останавливается:

— Обещай, что Грегора не казнят! Он ведь не хотел кидать нож. Его менталист заставил, честно, он хороший!

— Я с этим разберусь, — отвечает Инквизитор. — Обещаю. Невиновные не пострадают.

— Спасибо! Я так и знала, что ты поймешь! Я так жалею, что убежала в тот день из дома. Зря я леди Витторию послушалась. Но зато я леди Даяну узнала. И ты тоже ее узнал, да, папочка? Так что может и не зря я сбежала. А ты как думаешь? — девочка с тревогой морщит лобик.

— Не зря, маленькая. Не зря, — улыбается муж. — Но больше никогда от нас не убегай!

Это его «нас» означает меня и его?

Больше не сдерживаясь, утыкаюсь лицом в бархатный камзол Браггара и безостановочно всхлипываю. Пока я слушаю тираду Мии, ко мне постепенно возвращается способность говорить. Стоит малышке замолчать, как я встреваю с самым главным вопросом:

— Мы пропустили начало речи из-за Ловцов. Ты расскажешь нам последние новости? Интернаты закроют? Детям больше ничего не грозит?

Между бровями мужа прорезается вертикальная складка. Он неопределенно пожимает плечами:

— Думаю, об этом мы поговорим дома.

Глава 59

Через час

Дома… Перед тем, как мы покинули площадь, я думала, что муж говорил о поместье, а оказалось, он имел в виду городскую виллу. Впервые возвращаюсь сюда после того, как Браггар пообещал сгноить меня в глухомани.

Сейчас, когда захожу в огромный вестибюль, где пол выложен мраморными плитами, а стены увешены красивыми картинами, вспоминаю, как тоскливо стучали мои каблучки, когда я отсюда уходила. Сейчас кажется, что жестокие слова мужа были обращены к другому человеку, а не ко мне.

Теперь все иначе. И, хотя он держит за руку Мию и слушает ее, но я чувствую, что его взгляд не отпускает меня ни на секунду. Признаться, это доставляет мне удовольствие.

Когда мы всем скопом заходим в просторное здание, нас почтительно приветствует седовласый слуга. Он настолько хорошо вышколен, что не показывает и намека на удивление при нашем шумном появлении. Мне он заявляет:

— Рад видеть вас в добром здравии, леди Эртирос. Надеюсь, вы останетесь здесь надолго. Со своей стороны я сделаю все, чтобы скрасить ваше пребывание в этом доме.

Как

странно. Помню, каким презрительным взглядом провожал меня этот мужчина во время моего изгнания в глухомань. Удивленная, бормочу слова благодарности, после чего Браггар распоряжается, чтобы в приемном зале накрыли на двоих, а детей накормили на кухне.

Замечаю, что дети по привычке переглядываются с Ликой, будто спрашивая, стоит ли доверять такому приглашению. Когда девочка кивает, все радостной гурьбой идут в кухню, причем Мия берет на себя роль экскурсовода:

— А вот на этой картине моя бабушка леди Горация Эртирос. Папина мама. Видите, какая она красивая была в молодости? Ей очень шли эти милые усики, правда?

Пока мы с Браггаром направляемся в зал, осматриваюсь, подмечая роскошные детали. Магические светильники, цветы в дорогих фарфоровых вазах. После жизни в усадьбе мне непривычна подобная роскошь. Это как из добротного летнего домика с огородом и теплицей перенестись в резиденцию миллиардера. Разница колоссальная.

Я устраиваюсь на удобном кресле перед овальным, лакированным столиком, а муж — тут же, рядом, на диване, чтобы поговорить. Я хочу получить ответы на свои вопросы, и он, кажется, наконец-то, готов их предоставить.

Мне немного не по себе под его пристальным взглядом. Я бы сказала, в этом взгляде сфокусирован очень мужской ко мне интерес. Это и приятно, и в то же время напрягает, потому что наше совместное будущее все еще под большим вопросом.

Неожиданно для самой себя принимаюсь без умолку тараторить. Какие прекрасные шторы и гобелены! А этот шелк, которым обита мебель, — настоящее произведение искусства! И ковры, ковры исключительно хороши.

Муж слушает молча, снисходительно улыбаясь, но, стоит слугам, накрывшим на диванный столик чай и блюдо с пирожными, закрыть за собой дверь, он обрывает мою болтовню:

— Здесь было пусто без тебя, Даяна. Невыносимо пусто.

Его тон абсолютно серьезный, и я отвечаю таким же.

— Я ушла отсюда не по своей воле, — пожимаю плечами.

На моих словах Браггар кривится, будто съел горькую пилюлю, а я, точнее, моя внутренняя поборница справедливость, потирает ручки. Понимаю, он хочет меня вернуть. Но также понимаю, что облегчать ему эту задачу я не стану.

— Хочу, чтоб ты знала, — наконец, выдает дракон. — Я предоставил Виттории выбор. Признаться перед слугами в клевете и отправиться на служение в храм, где служительницы принимают обет пожизненного молчания. Или же отплыть на остров проклятых.

— Остров проклятых? — я вопросительно вскидываю брови.

Название звучит жутко. Я бы ни за что не согласилась на этот вариант, будь у меня другой выбор.

— Это остров, — говорит Браггар, — откуда нет выхода. Его обитатели сами строят себе примитивные жилища и сами добывают себе пищу. Там не живут, а выживают.

— Кто туда попадает?

— Тот, кто предал своего господина-дракона или причинил вред его семье,того больше нельзя считать частью нашего общества. Они становятся изгоями.