Отвергнутая жена дракона, или Хозяйка магического приюта
Шрифт:
Рядом с ним Фетиша обнимает сестренку, обе поднимают глаза и тоже кивают.
– Я ужасно боюсь, – шепчет одна из них, – но хочу, чтобы Интернатов не стало.
В конце концов, один за другим дети начинают кивать. Лика накрывает ладонью мою руку.
— Мы пойдём, — произносит она. — Сами видите, тут все готовы рискнуть.
У меня перехватывает горло. Нет, я знала, что дети у меня умнички и смелые не по годам, но все равно оказалась не готова к такой взрослой реакции.
— Хорошо, — говорю я. — Тогда давайте готовиться к празднику. Сначала
Все расходятся кто куда, а я остаюсь мыть посуду на пару с Мией. Честно говоря, я сегодня переволновалась с самого утра, поэтому очень хочется сбегать наверх, надеть на запястье успокаивающий артефакт, но, в итоге, решаю потерпеть до вечернего отбоя. Мы работаем с Мией в команде. Я мою посуду, ополаскиваю и передаю Мии, чтобы она вытирала ее полотенцем.
— Вы, наверно, думаете, куда папа пропал? — вдруг заговаривает девочка, заставляя вынырнуть меня из своих мыслей.
Я и правда думала о Браггаре, причем не в самых лестных выражениях, — мне не нравится, когда мужчина пропадает, точно утренний туман, но признаваться в этом его дочери совершенно не хочется!
Глава 53
— Я думаю, твой папа очень занят, — говорю, влажной тряпкой оттирая тарелку от грязи. — И еще я думаю, он не привык никому отчитываться… Разве что Императору.
— Мама говорила, что папа — это как повестка из Инквизиции. Ты никогда не знаешь, когда она придёт, но точно знаешь, что поспорить не получится, — прыскает Мия, но через пару секунд добавляет уже серьезно: — Но все-таки я думаю… Ну... она его любила. Потому что он хороший.
На этих словах щечки у нее краснеют, будто она призналась мне сейчас в чем-то очень личном. Я, конечно, не умею читать мысли, как Лика, но, по-моему, малышка сейчас хочет сказать немного коряво, по-детски, что ее папа достоин любви. Хотя он привык недоговаривать, но это профессиональные издержки. Мол, мама-же его любила, значит… И я смогу.
Я даже не знаю, что на такое можно сказать. Молчу, продолжая оттирать кастрюлю.
Еще никогда в жизни ребенок не сватал меня к своему отцу. С одной стороны, это подкупает. Мне приятно, что Мия столь высокого обо мне мнения. А, с другой стороны…
Как ответить, когда от меня ждут не просто слов, а обещания, которого пока дать не могу? Это, как оказаться в центре ярмарки, где все вокруг с восторгом ждут от тебя чудесного представления, а ты не можешь выдавить из себя ни слова.
В конце концов говорю:
— Я тоже думаю, что твой папа хороший.
Мия как будто сразу выдыхает. Плечики опускаются, точно с них только что упал тяжелый груз. Кивает и подтверждает:
— Да. Он хороший.
После этого я перевожу разговор на то, какой магией владеет ее отец. Мия с радостью подхватывает тему, перечисляя отцовские умелки. Бесхитростно рекламирует папу, как умеет, до тех пор, пока мы не разделываемся с последней тарелкой.
Следующие несколько дней проходят, как
Первым делом, я занимаюсь закваской. Надо ее приумножить, ведь планы у меня наполеоновские! Нам понадобится огого сколько теста для пирожков!
Открываю крышку глиняного горшка, где бурлит закваска. Она пахнет кислым яблоком и свежим хлебом. Подсыпаю к ней свежей воды и муки, аккуратно перемешивая деревянной ложкой. Остальное сделается само, надо лишь подождать.
Затем мы собираем начинку для будущих пирожков в яблочном саду и на капустном поле. Мы со старшими детьми, которым не впервой держать в руках ножи, мелко шинкуем капусту.
Параллельно готовлю творог. Выливаю простоквашу в котел и ставлю на огонь. Все время при этом помешиваю. Минут через десять начинается отделение сыворотки. В ней теперь плавает творог, очень напоминающий утонувший попкорн. Теперь важно не довести жидкость до кипения, а то творог получится резиновый!
С помощью Леона сливаю получившуюся массу в заранее заготовленную хлопчатобумажную ткань. Получается большой круглый ком. Ткань завязываю специальной нитью и вешаю на длинный гвоздь, стекать над чистым ведром. Когда сыворотка стечет, у нас появится творог.
Затем занимаемся яблоками. Их тоже приходится шинковать вручную, потому что терки в этом мире нет. Со вздохом обещаю себе, что после праздника обязательно доберусь до кузнеца и закажу у него хотя бы простенькую терку.
Когда начинка готова — на ее заготовку ушло просто зверское количество времени — мы с детьми принимаемся замешивать тесто. Тонкие девичьи пальчики помогают смешивать масло, нагретое молоко, муку и закваску, а я смотрю, чтобы всё было как надо. Тесто выходит плотным, но мягким.
Пока оно отдыхает, мы принимаемся за начинку. Творог у нас получился свежим, белоснежным, с чуть сливочным ароматом. Дети суют пальцы в миску и тут же облизывают их, смеясь. Я строгим голосом объявляю, что начинка — для ватрушек, а сама едва сдерживаю улыбку. Мне так нравится беззаботный детский смех!
Когда тесто готово, начинаем его раскатывать. Оно слегка упругое, но податливое, как хорошая глина. Мы режем кружки, формируем бортики, и вся поверхность стола превращается в поле из маленьких ватрушек.
Я щедро наполняю их творогом, смешанным с яйцом, сахаром и мукой. Одну ватрушку Мия тайком украшает сердечком из теста.
— Это для папы, — шепчет она, а я чувствую, как сердце наполняется теплом.
К вечеру перед Ярмаркой вся кухня превращается в импровизированный склад. Корзины с ватрушками, пирожками с капустой и яблоками, глиняные горшки с яблочным вареньем. Кажется, Ярмарка начинается уже здесь.
Хорошо, что мальчишки сконструировали и сами смастерили прицеп на колесах из старой сломанной телеги. У нас по плану прикрепить его к повозке, чтобы влезло больше корзин.