Отвергнутая жена дракона, или Хозяйка магического приюта
Шрифт:
— Меня сюда часто заносит, если мне страшно. Против желания... И вообще! Это вовсе не ваш шкаф, — бубнит малышка. — И платья не ваши!
Внезапно в дверь раздается стук. Тяжелый. Требовательный. Будто хозяин вернулся к себе домой и наткнулся на запертый засов. К горлу подкатывает раздражение. Так и подмывает поставить наглецов на место!
— Именем Императора, откройте! — низкий, отчетливый голос вибрирует властью.
— Как они тебя здесь нашли? — присев на корточки, беру девочку за тонюсенькое запястье. — Дом
— Говорят, они чуют запах магии, — губы у девочки дрожат. — Как ищейки.
— Чем чуют?
— Носом, наверно.
— Тогда снимай свою одежду! — встаю и иду к трюмо, на котором в рядок выставлены эфирные масла. — Попробуем сбить этих мопсов со следа!
Глава 7
Когда заканчиваю с задуманным, голова гудит от грохота в дверь, в глазах рябит от устроенного мной хаоса — раскиданных повсюду платьев прежней хозяйки, а в носу стоит въедливый запах эвкалипта.
Открытое нараспашку окно впустило в помещение ночную прохладу, поэтому, подойдя к порогу, зябко кутаюсь в шаль. Оглядываюсь напоследок. Комнату, будто посетил торнадо, не оставив и намека на некогда царивший здесь порядок. Ведь простая житейская мудрость гласит, что в бардаке гораздо сложнее что-либо найти.
Наконец, поворачиваю ключ в замке и, глубоко вздохнув, нажимаю на ручку. Когда дверь открывается, в первую очередь, в глаза бросается черный кожаный нагрудник с замысловатыми узорами, чуть выше уровня моих глаз. Задираю голову, чтобы встретиться взглядом с верзилой, который уже минут пять рвется в спальню.
В его глазах застыло море из льда. Будто никакого тепла внутри не осталось. Невольно ежусь и плотнее кутаюсь в шаль. Становится еще противнее. Большие дядьки — против маленькой девочки? И не стыдно им?
За первой фигурой стоят еще три. Остальные члены черной банды, видимо, рыщут по дому в поисках бедняжки. А эта четверка ощупывает взглядами помещение и... меня.
— Как вас зовут? Представьтесь! — требую холодно. — Уверена, лорд Эртирос захочет узнать имена мужчин, которые ворвались к его жене посреди ночи.
— В сторону! — хрипло рычит главный. — Все обязаны беспрекословно подчиняться Имперским Ловцам.
— Вы себе позволяете, — подпускаю в голос металла, — командовать в моем доме?
Мужлан просто отодвигает меня в сторону, как ледокол отодвинул бы в сторону отколовшуюся льдину, и заходит внутрь. Верзилы в черных плащах теперь топчатся по комнате и своими длинными, узловатыми пальцами цепляют вещи, раскиданные по периметру. Один приближается к шкафу и… Открывает дверцу!
Вынимает оттуда голубое платьице, несет вожаку.
Они обмениваются многозначительными взглядами, и главный кивает:
— Она здесь была.
О чем они думают? К каким выводам пришли, найдя здесь
Хотя стараюсь держать невозмутимый вид, горло сжимает страх. Как бы не полезли в сундуки, рядком стоящие вдоль стены! В одном из пяти сундуков, под постельным бельем скрывается маленькая беглянка.
Вижу, с каким отчаянием эти мужчины пытаются ощутить нужный им запах. Самый главный встает над тем самым сундуком и втягивает воздух в широкие ноздри.
— Ваши имена! — скорей бегу к нему, одной рукой прижимая к груди шаль, а другой экспрессивно размахивая. — Назовите свои имена! Вы так храбры, что готовы ворваться к замужней женщине посереди ночи. Надеюсь, ваша храбрость никуда не денется, когда мой муж призовет вас к ответу за беспредел!
Бугай поворачивается ко мне с досадой, как слон к надоедливой мухе. Его капюшон слетает с головы, обнажая блестящую в лунном свете кожу черепа, крючковатый нос с горбинкой и большие ушные раковины. Жуткий тип, словно притопавший с погоста, пренебрежительно цедит сквозь зубы:
— Не мешай. Пока тебя не раздавили, как глупую моль.
— Это я вам мешаю?! — возмущенно развожу руками. — Вы ворвались ночью в мою спальню, обшариваете мои вещи, и я вам мешаю?!
— Послушай, — он плотно сжимает тонкие губы. — Поступил сигнал, что в этом здании скрываются дефектные. Будешь чинить препятствия в их поиске — и тебя признают их пособницей. Тогда никакой муж не спасет тебя от карающей руки правосудия.
Кивком ставит точку на нашем диалоге и отворачивается. Снова принимается осматривать помещение. Пока черные люди озираются по сторонам, ходят и принюхиваются, как гиены, до меня постепенно доходит, что они малышку только что обозвали дефектной.
Ее хорошенькое личико, испуганные глазки мигом проносятся перед глазами, вызывая целую бурю эмоций.
Это она-то дефектная?!
Не знаю, какие нравы в этом мире, но в своем мире я всем сердцем любила племяшку с ДЦП! Я ей второй мамой, считай, была. И нечего мне втирать про дефектных детей, потому что для меня дефектных детей нет и никогда не будет! А если вы по-другому думаете…
Коротко выдыхаю и сжимаю пальцы в кулаки.
С этого момента вся эта ситуация становится слишком личной.
Меня кроет такой злостью, что руки начинают леденеть и мелко трястись. Кончики пальцев покалывает, будто мелкими иголками. Говорят, у кого-то чешутся кулаки на взводе, а у меня сейчас в буквальном смысле зудят ладони.
— Кроме вас, здесь дефектных нет, — шиплю разъяренной кошкой, встав перед главарем. — Убирайтесь отсюда, пока целы! Вам. Здесь. Не рады!
Во мне столько ярости, что еще чуть-чуть, и она хлынет наружу, как вода из рухнувшей дамбы! Меня не волнует, что их четверо, а я одна. Это им стоит сейчас бояться — вот и все, что я знаю наверняка!