Отвергнутые воспоминания
Шрифт:
Лодка, где сидела мать Маарьи, избежала сталинских и гитлеровских бомб и не утонула под тяжестью своего груза, как это случилось со многими лодками беженцев. Отец Маарьи умер в Эстонии, долгое время Маарья о нем ничего не знала. В 1968 году КГБ и газета „Kodumaa” позаботились о том, чтоб создать из отца Маарьи Лео Талгре портрет фашиста, охранника концентрационного лагеря и бабника. Автором статьи был Андрус Роолахт, писавший под разными псевдонимами. КГБ послал эти газеты в Швецию, и они оказали на Маарью настолько глубокое впечатление, что она заболела. В Швеции было много радикалов, попавшихся на удочку московской пропаганды и называвших прибалтов фашистами. Историю своего отца Маарья начала исследовать в конце 1980-х годов, тогда, когда Эстония сделала первые шаги к восстановлению своей независимости. Первой задачей Маарьи было найти человека, писавшего статьи об ее отце. Наконец, когда ей удалось поговорить с Андрусом Роолахтом по телефону, тот
Маарья написала две книги: «Лео – сопротивление до смерти» („Leo – vastupanu surmani”, 1992; „Leo, ett estnisk "ode”, 1990) и «Дочь Лео» („Leo t"utar”, 2004; „Leos totter”, 2003). На самом деле носивший немецкий военный мундир Лео боролся как против нацистской Германии, так и против Советской России. Он рисковал, будучи шпионом в тылу немцев. Лео воспитывали приемные родители, его приемная мать была еврейкой, которая пережила немецкую оккупацию в Таллинне. О бдительности органов КГБ говорит даже то, что фотография Лео Талгре, расстрелянного советскими органами, оказалась подделкой. Подделкой оказалась и запись в архивном документе, утверждающая, что Лео умер 17 декабря 1944 года. Свидетельство же о его смерти выдано только 27 февраля 1945 года – в тот самый день, когда в Сёдерхамнской больнице в Швеции родилась Маарья. Маарья пишет: «НКВД убил моего отца, в том же духе продолжал и КГБ, который пытался убить его честь».
Первая книга Маарьи была очень хорошо принята в Швеции. После издания книги шведы сказали Маарье, что эта книга помогла им понять сложную историю Эстонии. Министерство иностранных дел Швеции распространило книгу «Лео – сопротивление до смерти» среди дипломатов, работающих в Восточной Европе. Ее читали и все министры, так как в течение полувека Эстонии не существовало на карте.
Писательница Вийви Луйк несколько лет назад отправила мне эссе, в котором она писала:
«Пятьдесят лет, эта одна историческая минута оккупации Советским Союзом, сделали из Эстонии чужую, непонятную страну и для ближайших соседей – Финляндии и Швеции. Одна-единственная оккупация исключила Эстонию из числа морских скандинавских стран, вытеснила далеко на восток, куда-то в сторону Белоруссии. Так как Эстония долгое время была вне Европы, всем другим было известно лишь то, что с ней произошло что-то постыдное, что с ней какое-то несчастье. Так же, как и со всеми Прибалтийскими странами, у которых, считают, один язык и одна культура, не зная точно, какой язык это может быть. Кто еще помнит о том, что Таллинн был «родственником» Любека, и что шпиль церкви Олевисте был самым высоким средневековым строением, и что Эстония никогда не принадлежала культурному пространству России, а скорее Германии.
Кто ж еще помнит, что случилось с этими балтийскими республиками! Что-то с русскими! Глядя издалека, эти пятьдесят лет оккупации не имеют никакого значения. Пятьдесят лет, одна историческая минута, стерла из памяти других европейских народов и самого эстонского народа многое, что больше невозможно восстановить. Мы живем в той Европе, которая находится для нас на расстоянии одной минуты от прошлого».
Главной задачей дезинформации в советское время было ослабление позиции противников и уничтожение вымышленных или настоящих врагов, и вообще инакомыслящих, «чуждых элементов» для системы. В Эстонии долгое время не было возможности для гуманного, правового подхода к оценке своей истории, история была ничьей землей. Советский террор разрушил все преграды, стоящие перед насилием и грубостью, сровнял с землей идею государственности. За период новой истории мы еще не успели исследовать свое прошлое с социальной точки зрения и истории морали. И это тоже отторгнутая память.
В Нарва-Йыэсуу летнее кафе построено прямо на пляже
ВСПОМИНАЕТ ЭРИКА НИВАНКА: ПРОБЛЕМЫ И УСПЕХИ СТРОИТЕЛЬСТВА ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА
Меня интересует эстонское общество, в котором родились мои родители. Читая статьи и беседуя с людьми, которые жили в то время и еще живы сейчас, я узнала, что в Эстонской Республике большое внимание уделялось социальной политике. Об этом можно прочитать в составленной на основе домашнего архива и магнитофонных записей книге Эрики Ниванки (в то время Вийрсалу) «На двух берегах Финского залива» („Soome lahe kahel kaldal”, 2002).
Несколько лет назад дочери Эрики, Эви и Леэна, предоставили в мое распоряжение домашний архив своей матери. После окончания Тартуского университета Эрика Ниванка стала первой женщинойдиктором Эстонского радио, но потом ее пригласили секретарем по культуре в Государственное управление пропаганды при правительстве Эстонской
У меня было полно работы. Я входила в Центральный совет женской организации «Найскодукайтсе» и принимала участие в работе правления Союза эстонских женщин (Eesti Naisliit). В 1934 году мы пришли к мысли основать в Эстонии Институт домоводства и социальной работы. Даже послали людей в Германию, чтоб учиться социальной работе. Учебное заведение было создано, в него пришли девушки, закончившие гимназию. /---/ В заведении было два направления: социальная работа и диетика. Позднее оформилось и третье направление – это была работа с молодежью. Желающих поступить было очень много, и выпускники сразу находили себе работу, они были у нас нарасхват. Больницы брали себе диетологов, волости и города – социальных работников. Это означало наличие хороших мест работы для женщин. /---/ Вместе с новым порядком, после русской оккупации, заведение было ликвидировано. Я не знаю, что появилось вместо нее, но нахожу, что она была бы полезной и в будущем. Это были действительно образованные молодые люди, которые после окончания школы могли приступить к работе именно в тех областях, которые важны в повседневной жизни. Кроме того, там учили выступать, произносить речи и вообще внушали чувство уверенности в себе.[39]
Управление пропаганды было создано в тот период, когда в Эстонии начинался период авторитаризма, в целях сглаживания общественных противоречий. Разразившийся в 1929 году мировой экономический кризис и сопутствующий ему рост радикального движения дестабилизировали либеральную политическую систему Эстонии. Политического опыта у Эстонии было еще мало. Эстония, считавшая себя демократической страной, установила либеральный порядок, но создание исполнительной власти оставалось без достаточного внимания. Подчиненный парламенту премьер-министр Эстонии (государственный старейшина) одновременно являлся и гарантом государственного порядка. Президента не было. В нормальные времена такое устройство оправдывало себя вполне, но в условиях, когда весь мир был охвачен экономическим кризисом (в том числе и Эстония, но не в таких масштабах, как того опасались), народ стал требовать сильной исполнительной власти. К власти рвалось новое антипарламентское политическое движение – Эстонский центральный союз участников Освободительной войны, названный в народе «вапсами» (причем руководители этой организации не участвовали в Освободительной войне), – выступающее за усиление центральной власти.
Умелые демагоги, стоящие на позициях авторитаризма, выражали недовольство Конституцией. Тем самым, на референдуме 1933 года удалось протолкнуть новый законопроект, который по фразеологии был демократическим, но предусматривал возможность тоталитарных изменений. Под влиянием социал-демократических сил, государственный старейшина Константин Пятс использовал свое право, основывающееся на Конституции, и прекратил деятельность руководителей правых радикалов, планирующих захват власти. Пятс объявил в стране чрезвычайное положение. Так начался в Эстонии период тоталитаризма, продолжавшийся четыре года, стабилизировать общество должна была социально-культурная политика.
Организации «вапсов» закрыли, 400 ее руководителей арестовали и предали суду. Все политические собрания и шествия были запрещены. Во главе оппозиции стояли Яан Тыниссон и газета «Постимеэс». Центром оппозиции оставался Тарту.
В 1937 году было вновь созвано Национальное собрание (Rahvuskogu), выработавшее третью Конституцию Эстонской Республики. Новая Конституция вступила в силу 1 января 1938 года. Согласно Конституции, государственным старейшиной становился президент. Рийгикогу (Riigikogu) стало двухпалатным (Государственное представительное собрание – Riigivolikogu из 80 делегатов и Государственный совет – Riigin~oukogu из 40 членов). В апреле 1938 году президентом был избран единственный кандидат Константин Пятс. Премьер-министром стал Каарел Ээнпалу. В 1939–1940 гг. премьер-министром был Юри Улуотс.