Отверженный. Дилогия

Опсокополос Алексис

Примерно через полчаса в кабинет доставили Егора. Несмотря на то что ему стало немного лучше, выглядел горе-беглец ужасно – его кожа из чёрной превратилась в серовато-бордовую, белки глаз стали рубиновыми, сам он постоянно чесался и постанывал.

– Неважно выглядишь, – заявил Глебов сразу же, как только задержанного ввели в кабинет.

– Когда это пройдёт? – спросил Егор, проигнорировав издёвку. – У меня внутри всё горит, я больше не могу это терпеть!

– А придётся. Сам виноват. Там счёт на секунды шёл, и я тебе говорил, чтобы ты быстрее

решал, а ты кочевряжился. В итоге затянули со снятием заклятия, и уже ничего нельзя поделать – отходить будет долго. Так что, придётся потерпеть.

– Сколько?

– Может, день, а может, часа три. Как повезёт. Радуйся, что вообще пошло на улучшение. Ещё бы немного затянули и пришлось бы тебя утилизировать в одном из многочисленных подвалов Ивана Ивановича. Но тебе повезло. И надеюсь, это всё не зря, и урок ты усвоил.

– Усвоил, – мрачно произнёс Егор. – Но что это со мной?

– Рассказать не могу, – отрезал Глебов. – Но могу повторить.

– Не надо.

– Да и мне, если честно, не хотелось бы. Ведь мы теперь одна команда. Да?

– Да, – грустно сказал Егор. – А что я должен буду делать?

– Мы тебе скажем это чуть позже.

– Когда?

– Позже! Куда ты торопишься? Сейчас мы тебя уже по-настоящему отпустим, а на днях всё сообщим.

– А как мне держать с вами связь?

Глебов достал из чемоданчика коробку с телефоном, положил на стол и сказал:

– Здесь ещё один телефон. И ещё немного денег.

Затем Родион Степанович положил на стол бумажку с номером телефона и добавил:

– Номер выучи, бумажку сожги! Телефон не потеряй. И никуда с него не звони, он чистый, предназначен только для связи с нами. Когда мы дадим тебе знак, сразу звони, и мы скажем, что надо делать.

– А что за знак?

– Когда опять пятна по телу пойдут – это и будет знак.

– А по-другому нельзя? – испуганно воскликнул Егор.

– Нет. По-другому нельзя. Будет немного неприятно, болезненно, но это самый надёжный вариант.

– Немного неприятно? – возмутился Егор. – Немного?

– Не бойся, в следующий раз пятна сначала будут поменьше. И чем быстрее позвонишь, тем быстрее они пройдут. Но если забудешь номер или потеряешь телефон, или не захочешь звонить, или не сможешь по какой-либо причине, то сам понимаешь – тебе конец.

– Понимаю.

– Ну вот и отлично, если понимаешь! – сказал Глебов. – А теперь иди и живи своей обычной жизнью. Теперь мы тебя действительно отпускаем.

– Ты где живёшь-то? – спросил Милютин.

– В основном в Туле, – ответил Егор. – Часто в Москве бываю. Иногда в Новгороде.

– То есть, твоё нахождение в столице не вызовет подозрений у твоих работодателей?

– Нет.

– Тогда в течение трёх дней никуда не уезжай.

– И не вздумай спрятаться или убежать, или что хуже, обратиться к магам за помощью, – добавил Глебов. – Снять это нельзя, а усугубить можно.

– Да понял я всё, – пробурчал Егор, расчёсывая руку.

– Тогда не будем тебя больше задерживать, – сказал

Родион Степанович. – Пей воды побольше сегодня.

Милютин вызвал охрану, и Егора увели. Когда соратники кесаря остались в кабинете вдвоём, Иван Иванович спросил:

– А это точно никак нельзя снять?

– Совершенно точно, – ответил Родион Степанович. – Чёрная кровь – уникальное заклятие. От него нельзя спрятаться, и его нельзя снять. С ним вообще ничего нельзя сделать. Потому что оно лежит не на Егоре, а на его крови, которая находится в этой хрустальной бутылочке.

Глебов взял сосуд с кровью, повертел его в руках и продолжил:

– Егор чист. Абсолютно! Пока мы не воздействуем на его кровь, ни один маг не сможет ничего заподозрить, обнаружить и соответственно, как-либо ему помочь. Но кровь Егора, что в нём, что в этой бутылочке – одно целое. И эту связь нельзя разрушить. Она просто есть, и всё. И воздействуя на кровь в бутылочке, мы воздействуем на всю кровь этого бедолаги. И что самое интересное – ему в эти моменты ничем нельзя помочь. Вообще ничем. Даже сильнейшие лекари максимум, что смогут сделать – это лишь немного облегчат боль. Когда Александр Петрович мне про это рассказал, я уже был поражён, но теперь, когда мы это испытали в деле, я просто в шоке от эффективности чёрной крови.

– Да уж, и эффективно, и судя по пятнам на теле Егора, эффектно, – согласился Милютин. – Весьма необычный способ принуждения к сотрудничеству. Я раньше про такое даже и не слышал. Кстати, позвольте спросить, Вы вроде бы на три капли меньше белой жидкости накапали, чем чёрной, это специально?

– Так и есть, – ответил глава администрации кесаря. – На три меньше. Завтра их добавлю. А пока путь терпит. Воспитательный эффект надо закрепить. Главное, завтра не забыть эти три капли добавить.

Глебов рассмеялся, а Милютин с задумчивым видом прошёлся по кабинету и произнёс:

– Знаете, Родион Степанович, мне как-то неожиданно расхотелось сдавать кровь для анализов на следующем плановом медосмотре.

– Прекрасно Вас понимаю, Иван Иванович, – ответил Глебов и улыбнулся. – И поспешу успокоить – для чёрной крови нужно не менее ста миллилитров. Поэтому анализы можете сдавать, не переживая. А вот на донорство, полагаю, Вас уже не уговорить, как, впрочем, и меня. Признаться, мне самому жутковато, когда я вижу, насколько просто это всё работает. Исполнителю даже не надо быть одарённым. Весь необходимый навык – уметь пользоваться пипеткой и считать до двадцати.

– Я, вообще, был уверен, что магия крови – это что-то из области легенд. После возвращения Силы ни один одарённый не мог на практике доказать, что он владеет этой магией. Шарлатаны, конечно, были, куда уж без них. Но я не слышал, чтобы существовал хотя бы один действительно практикующий маг крови.

– Один точно есть, и мы с Вами теперь это знаем. И разумеется, не будем никому об этом рассказывать.

– Раз магия крови не выдумки, то, скорее всего, не один, – предположил Милютин.