Ответный удар
Шрифт:
Через час первый бронебойный сердечник остыл. Величковский придирчиво осмотрел его через лупу:
— Поразительно… Структура абсолютно однородная. Твердость… — он приложил прибор, — … девяносто по Роквеллу! Это же… это фантастика!
— Теперь нужно собрать все вместе, — я разложил на столе чертежи. — Сорокин, как баллистический наконечник?
— Готов, — инженер продемонстрировал обтекаемую деталь из легкого сплава. — По расчетам снижает сопротивление воздуха на сорок процентов.
— Отлично.
Старый артиллерист прикрепил последнюю деталь к взрывателю:
— Механизм собран. Осталось снарядить кумулятивный заряд.
Работа продолжалась до глубокой ночи. Наконец на столе лежали два снаряда — плод коллективного гения.
БПС-29 поблескивал полированными гранями бронебойного сердечника. Обтекаемая форма, идеальная центровка, специальные ведущие пояски.
Рядом — КС-29, внешне более простой, но внутри таящий революционную схему с медной воронкой и двойным детонатором.
— Господа, — Величковский обвел взглядом лабораторию, — мы создали нечто невероятное. Этим снарядам нет равных в мире.
— БПС пробьет до ста миллиметров брони, — добавил Сорокин. — А кумулятивный… — он сверился с расчетами, — теоретически должен прожигать до ста пятидесяти миллиметров!
Игольников задумчиво поглаживал седые усы:
— Знаете, я полвека в артиллерии, но такого еще не видел. Это какой-то… качественный скачок. Словно мы заглянули на двадцать лет вперед.
Я молча кивнул, стараясь не выдать улыбку. На самом деле, мы шагнули почти на сто лет вперед
— Теперь нужно провести испытания, — Величковский аккуратно упаковывал снаряды. — На малом полигоне, как с броней.
— Только сначала, — я поднял руку, — проверим их против обычной брони. А то знаете… — я усмехнулся, — как бы не оказалось, что наши новые снаряды пробивают нашу же новую защиту.
— Исключено! — горячо возразил Сорокин. — Трехслойная броня…
— Проверим, — твердо сказал я. — Завтра в полночь. А сейчас все по домам. И помните — абсолютная секретность.
Когда все ушли, я еще раз осмотрел снаряды. Они действительно получились идеальными. Может быть, даже слишком. У нас появилось оружие, способное переломить ход событий.
На следующий день, вернее, уже в полночь,аза массивным защитным экраном в подвальном помещении собрались все участники эксперимента. Сорокин в последний раз проверял крепление испытательной установки.
— Первый выстрел — БПС-29 по обычной броне, — объявил он. — Дистанция пересчитана в масштабе, скорость снаряда — тысяча метров в секунду.
Величковский настраивал фотоаппарат:
— Готов. Можно начинать.
Резкий хлопок пневматической установки. Вспышка. Грохот металла.
— Полное пробитие! — Сорокин бросился к мишени. — Смотрите, какое чистое отверстие! Карбидный сердечник прошел как нож сквозь
Игольников удовлетворенно кивнул:
— Теперь кумулятивный. По той же броне.
Новый выстрел. На этот раз в броневой пластине образовалась идеально круглая прожженная дыра.
— Невероятно, — прошептал Величковский, разглядывая результат. — Кумулятивная струя буквально испарила металл. Температура в точке удара должна была достигать астрономических показателей.
— А теперь, господа, — я достал образец новой трехслойной брони, — самое интересное.
В лаборатории повисла напряженная тишина. Сорокин закрепил бронеплиту.
— БПС-29, прямой удар, — скомандовал я.
Выстрел. На этот раз звук получился какой-то другой, глухой.
Все бросились к мишени.
— Не пробил! — изумленно воскликнул Сорокин. — Только вмятина… и то неглубокая!
Величковский склонился над броней с лупой:
— Поразительно… Внешний слой выдержал удар карбидного сердечника. Средний погасил энергию… А внутренний даже не деформировался!
— Теперь под углом, — предложил Игольников.
Новый выстрел. На этот раз снаряд срикошетил, оставив лишь царапину на поверхности.
— А что с самим снарядом? — я поднял деформированный сердечник. — Видите? Даже карбид вольфрама не справился.
— Попробуем кумулятивный, — Игольников уже заряжал КС-29.
Хлопок. Вспышка. Все замерли в ожидании.
— Тоже не пробил! — Сорокин водил пальцем по обугленному пятну на броне. — Только оплавил поверхностный слой!
Величковский исследовал место попадания:
— Кумулятивная струя… она словно размазалась по слоям. Каждый слой забрал часть энергии, рассеял ее… Гениально!
— Невозможно, — Игольников покачал головой. — Мы создали снаряды, способные пробить любую существующую броню. И мы же создали броню, которую не берут даже эти снаряды!
Я довольно улыбнулся:
— Именно так, господа. Теперь у нас есть и лучшие снаряды, и лучшая защита от них.
— Но как такое возможно? — Сорокин растерянно смотрел то на смятый бронебойный сердечник, то на броневую плиту. — Это же противоречит…
— Законам физики? — перебил я. — Нет. Просто мы достигли определенного предела. Когда защита и нападение уравновешивают друг друга.
Величковский задумчиво протер пенсне:
— Знаете, это напоминает мне историю с крупповской броней и круппоскими же снарядами. Только на совершенно новом уровне.
— Главное, — подытожил Игольников, — что наши снаряды пробивают любую существующую броню. А наша броня держит любые существующие снаряды. Включая наши собственные.
— Идеальный баланс, — кивнул я. — И серьезное преимущество. Ведь первое время только мы будем обладать и тем, и другим.