Озаренные солнцем
Шрифт:
— Она уехала… насовсем, — Плоидис поднял глаза. — Что с Вами, Диадра?
— Ах, Ваше Величество… — Диадра вдруг отвернулась, едва сдерживая сдавленные рыдания. — Почему же все так вышло… мне так одиноко без нее, а ведь я сама… все из-за меня, это из-за меня она ушла, и вы оба несчастны из-за меня…
Плоидис подошел к ней и осторожно обнял за плечи.
— Я ей нагрубила… она из-за этого… из-за моей слабости… пожертвовала всем… а как я теперь… мне стыдно смотреть Вам в глаза…
Плоидис коснулся ее подбородка и сказал:
— А Вы посмотрите. Я не сержусь на Вас, Ди.
— В самом деле? — Диадра взглянула на него с надеждой.
— Конечно.
— Спасибо, —
— Что?.. Нет, Ди, я не буду.
Он разжал руки.
Диадра вдруг очнулась и резко отстранилась от него.
— О Боги, — прошептала она. — Простите…
Плоидис с сочувствием смотрел на нее.
— Вы хорошая девушка, Диадра, — сказал он. — Мне жаль, что все так вышло. Я думаю, для Вас будет лучше, если Вы не будете более искать встреч со мной.
В глазах Диадры мелькнуло унижение.
— Я уже поговорила с госпожой Фрауэр. Она наконец сможет взять меня в Школу. Я освобожу комнату сегодня же, — сказала она холодно.
— Диадра, не грубите мне, — произнес Плоидис, слегка сощурившись, и ей показалось, что это был скорее приказ, нежели просьба.
Девушка посмотрела на него. О Боги, да что она позволила себе?.. Ведь он король… король, а не мальчишка…
— Ваше Величество, — пристыженно произнесла она, склонив голову. — Простите. О Боги, я, вероятно, совсем потеряла рассудок… Прошу, простите меня за все.
Плоидис слегка улыбнулся ей и сказал только:
— Я всегда буду рад принять Вас, если Вам понадобится моя помощь.
— Благодарю, — тихо произнесла Диадра и, собрав остатки воли, вновь взглянула на короля и улыбнулась ему. — Прощайте, Ваше Величество.
И, присев в глубоком реверансе, Диадра развернулась и быстрыми шагами вышла из комнаты.
Плоидис перечитывал письмо Иллиандры, пока, казалось, не запомнил его наизусть. Она ушла и не позволила себе вернуться, хотя знала, что он любил ее… Диадра, напротив, не могла найти в себе сил просто уйти, хотя знала, что он равнодушен к ней. Как бы он хотел сейчас, чтобы они поменялись местами… «Но тогда это была бы уже не Илли», — печально подумал он.
Плоидис нехотя отложил письмо и перебрал оставшиеся. Ничего… только вот что это? Он выхватил из стопки конверт, на котором было всего одно слово: «Королю».
Плоидис нахмурился. Прошения обычно так не оформляли. Да и кто бы осмелился написать просто королю, а не Его Величеству? Почерк был Плоидису незнаком. Он повертел конверт в руках, ища какие-то опознавательные знаки, но не найдя их, наконец вскрыл его.
«Ваше Величество, — писал незнакомец. — Почту за огромную честь сообщить Вам, что располагаю данными, которые могут помочь Вам укрепить Вашу власть…»
Плоидис усмехнулся. Что за пафосный помощник у него появился?.. Однако когда Плоидис бегло просмотрел листы, испещренные мелким почерком, от усмешки его не осталось и следа.
— Поразительно! — воскликнул он наконец, все еще хмурясь с недоверием. — «Но кто ты такой, Архитогор? Я никогда раньше не слышал о тебе, разве что в древних легендах, — подумал Плоидис, усмехнувшись. — Однако едва ли ты тот самый Озаренный Солнцем…».
Король позвонил в колокольчик, и в дверях появился паж.
— Прикажи финансовому советнику немедленно явиться ко мне, — сказал Плоидис, и мальчик тут же исчез.
Через
— Входите, Бенте, — сказал Плоидис и, когда тот сел, протянул ему письмо. — Взгляните на это.
Бенте просмотрел бумагу, то хмурясь, то скрывая улыбку, потом взглянул на листы с цифрами и поднял глаза на короля.
— Кто такой Архитогор?
— Я бы тоже хотел это узнать, — ответил Плоидис. — Но он впечатляет, не так ли? Такие подробные сведения, собранные с такой грамотностью… все, чтобы безвозвратно лишить графа Латтского его владений. Даже если это действительно какая-то община, то ее патрон несомненно был прежде лицом политическим.
— Возможно, это просто личная месть? — предположил Бенте. — Граф Латтский досадил кому-то, вот на него и пишут доносы.
— Я сомневаюсь, — сказал король. — Сведения слишком скрупулезны. В любом случае, Вы должны проверить это. Латт… насколько я помню, это всегда было не самое благополучное место в королевстве.
— Согласен, Ваше Величество.
— Вы этим и займетесь, Бенте, — сказал Плоидис.
— Слушаюсь, Ваше Величество. Я могу идти?
— Да. В Латт отправитесь завтра утром. И еще, — добавил Плоидис, вставая, — там, на месте, постарайтесь узнать, кто такой Архитогор.
За несколько месяцев многое изменилось для кучки бежавших крестьян, теперь именовавшихся Братией Архитогора. Иллиандра, Элеонора и Ренос научили их простому письму и цифрам. За полмесяца кое-кто научился даже писать некоторые буквы и неплохо считать дюжинами.
После того, как в Латт, благодаря письму Архитогора, нагрянул Бенте со своими солдатами, Торрет был, по указу Его Величества, лишен большинства своих земель, а на оставшихся теперь могли работать только свободные крестьяне. Все люди Торрета получили освободительные грамоты. Ренос и Элеонора ликовали.
— Теперь он может отправиться со мной куда угодно, — радостно сказала Элеонора Иллиандре. — Отец сообщил, что наш дом в Авантусе наконец восстановлен… Ренос согласился поселиться где-нибудь неподалеку.
— Честно говоря, я тоже планирую теперь вернуться в Авантус, — ответила Иллиандра. — Есть одно дело, которое занимает мои мысли…
Бенте так и не удалось выяснить ничего о личности таинственного информатора. Он сообщил местным жителям, что причиной всему этому переполоху служил некий Архитогор, и что король желает возблагодарить его за помощь, но ему удалось выведать лишь, что несколько недель назад во всех деревнях появлялись люди, бедно одетые, больше похожие на разбойников, и расспрашивали крестьян о их жизни. Но никто не видел, откуда пришли эти люди, куда они ушли — да и мало ли бродяг появляется в этих местах; их было так много и описания так расходились, что Бенте так и не удалось понять ничего, что пролило бы свет на личность Архитогора. Зато после его отъезда люди, впервые осознавшие прелесть свободной от ига землевладельца жизни, с благодарностями принялись собирать дары Архитогору. Их набралась почти целая телега золотом — столько, наверное, не собирал даже налогами поверженный Торрет. Деньги, под охраной жителей, оставили у одного из домов Латта и повелели прийти за ними тем, кто останавливался на ночлег в этом доме. Им оказался Ренос; он пришел с двумя помощниками и, рассыпаясь в благодарностях, увез телегу в лес, попутно купив лошадь и бочку вина для празднования победы.