Ожерелье королевы
Шрифт:
Между королевой и Андреа оставался небольшой промежуток, и в этот промежуток она могла увидеть, что господин де Шарни потерял сознание и что слуги и гвардейцы поднимают его с пола.
Королева, заметив движение г-жи де Ламотт, тут же закрыла дверь.
Но было уже поздно: г-жа де Ламотт все видела.
Мария Антуанетта, нахмурив брови, в задумчивости подошла к креслу и села; она была исполнена мрачной озабоченности, которая всегда приходит после сильного волнения. Казалось, она забыла, что в комнате есть люди.
Андреа, хоть и осталась
С секунду все молчали.
– Вот ведь какая странная вещь, – внезапно громко произнесла королева, и эти слова прозвучали так неожиданно, что и Жанна и Андреа вздрогнули. – Мне кажется, господин де Шарни до сих пор не верит.
– Чему не верит, ваше величество? – не поняла Андреа.
– Да тому, что в ту ночь, когда был бал, я не покидала дворца.
– Ваше величество!
– Графиня, вам не кажется, что я права и господин де Шарни так и не поверил? – обратилась королева к г-же де Ламотт.
– Невзирая на слово короля? Это невозможно, ваше величество! – запротестовала Андреа.
– Он мог подумать, что король пришел мне на помощь ради защиты собственной репутации. Нет, он не поверил, не поверил. Это ясно видно.
Андреа прикусила губу.
– Мой брат не столь недоверчив, как господин де Шарни, – заметила она. – По нему было видно, что он вполне убежден.
– Это было бы скверно, – продолжала королева, даже не слушая, что говорит Андреа. – Это означало бы, что сердце молодого человека не столь благородно и чисто, как мне думалось.
И вдруг, гневно хлопнув в ладоши, она воскликнула:
– Но в конце концов, почему он должен поверить, если видел? Граф д'Артуа тоже видел, и господин Филипп тоже, по крайней мере он так утверждает, короче, все видели, и понадобилось ручательство короля, чтобы они поверили или, верней сказать, сделали вид, будто поверили. Нет, за всем этим что-то кроется, и я должна выяснить что, поскольку никто об этом не думает. Андреа, не правда ли, я должна провести розыск и узнать причину всех этих странностей?
– Вы правы, ваше величество, – ответила Андреа, – и я убеждена, что госпожа де Ламотт согласна со мной и тоже считает, что вы должны найти, в чем тут причина. Не правда ли, сударыня?
Захваченная врасплох г-жа де Ламотт вздрогнула и промолчала.
– В конце концов, – продолжала королева, – идут толки, что меня видели у Месмера.
– Ваше величество там были, – с улыбкой торопливо вставила г-жа де Ламотт.
– Да, – согласилась королева, – но я не делала ничего из того, что приписывается мне в памфлете. И потом, меня видели в Опере, но уж там-то я не была.
Королева задумалась и вдруг воскликнула:
– Я знаю, в чем дело!
– Знаете! – пролепетала графиня.
– Прекрасно, – промолвила Андреа.
– Пригласите господина де Крона, – с радостным видом приказала королева вошедшей г-же де Мизери.
16. Г-н де Крон
Г-н
Все-таки это мало приятно – досконально знать тайны женщины, особенно когда эта женщина – королева, и при этом по долгу службы блюсти интересы короны и следить за слухами и сплетнями.
Г-н де Крон предчувствовал, что на него обрушится вся ярость женщины и все негодование королевы, однако он отважно укрепился сознанием долга, а учтивость и светскость должны были послужить ему броней, дабы смягчить первые удары.
Он вступил в кабинет с безмятежным лицом, с улыбкой на устах.
Королева, напротив, не улыбалась.
– Господин де Крон, – сказала она, – давайте-ка теперь и мы с вами объяснимся.
– Всецело к услугам вашего величества.
– Господин начальник полиции, вы обязаны знать причину того, что произошло со мной!
Г-н де Крон с несколько растерянным видом оглянулся вокруг.
– Не опасайтесь, – бросила ему королева, – вы прекрасно знаете этих дам. Вы же знаете всех и вся.
– Да, – согласился начальник полиции, – я немножко знаю людей, знаю последствия, но не знаю причины, о которой соблаговолили сказать ваше величество.
– В таком случае мне придется огорчить вас и сообщить ее, – объявила королева, раздосадованная невозмутимостью начальника полиции. – Разумеется, я могла бы объявить вам свою тайну наедине и шепотом, как и положено говорить о тайнах, но теперь я осмеливаюсь говорить об этом открыто и громко. Так вот, я приписываю все последствия, как вы их изволили назвать, последствия, на которые я приношу жалобу, недостойному поведению некой особы, похожей на меня, которая выставляет себя напоказ всюду, где, как вы утверждаете, сударь, видели меня вы либо ваши агенты.
– Сходство! – воскликнул г-н де Крон, слишком озабоченный тем, как выдержать атаку королевы, и потому не обративший внимание ни на внезапный испуг Жанны, ни на восклицание Андреа.
– Что же, господин начальник полиции, вы считаете это предположение неправдоподобным? Вы предпочитаете думать, что либо я, либо вы ошибаемся?
– Ваше величество, этого я не говорил, но каково бы ни было сходство той женщины с вашим величеством, оно все-таки не может быть настолько велико, чтобы ее могли принять за вас.
– И тем не менее могли, потому что приняли.
– И я приведу кое-что в подтверждение слов вашего величества, – вмешалась Андреа.
– Да?
– Когда мы с отцом жили в Таверне-Мезон-Руж, у нас была служанка, которая по какой-то странной игре природы была…
– Похожа на меня?
– Как две капли воды, ваше величество.
– И где же эта девушка? Что с ней стало?
– В ту пору мы еще не знали, сколь ваше величество благородны, возвышенны, великодушны. Отец боялся, что такое сходство не понравится королеве, и потому, оказавшись в Трианоне, мы скрывали эту девушку от всех придворных.