P.S. Я тебя ненавижу!
Шрифт:
Эля сильнее сжала бока плошки, чтобы не выронить, секунду размышляла, а не пойти ли обратно на кухню. И что она там будет делать? Демонстративно есть салат ложкой, пока не умрет от обжорства?
Они сидели в большой комнате на диване около накрытого стола и целовались. Алка устроилась на Сашкиных коленях. Она успела причесаться и даже подвела глаза. Надела хрусткое голубое платье, колготки в сеточку. Все это Эля увидела разом, удивилась, ведь еще минуту назад Дронова бегала в бигуди, линялых шортах и вытянутой футболке. Значит, не минуту. Значит, времени прошло
Сашка был странно взъерошен, с красными пятнами румянца на щеках.
— Ты чего?
На секунду в лице мелькнуло удивление, словно Эля уже замахнулась, чтобы запустить в него салатом. Но она только поставила плошку на стол. А то еще и правда уронит. Столько труда вложила, чтобы вот так, разом грохнуть. Много чести.
— Плита выключилась. — Голос стал неуверенный. С чего вдруг? Она не сделала ничего неправильного. — Пирог готов.
Целовались они давно. У Алки опухшие, влажно блестящие губы, как будто их немного потоптали. У Сашки вокруг рта образовалось розовое кольцо. Вид у обоих обалдевший.
Эля отступила от стола. Но в Сашке уже что-то переключилось. Он хмыкнул. Плеснуло из глаз презрение.
— Ты гляди! Обслуга явилась! Ну, мечи все из печи! Жрать будем.
И он выразительно посмотрел на ее фартук. Повязала, чтобы не запачкать брюки.
— Сам ты обслуга! — крикнула, глядя на Алку.
Почему она молчит? Почему не надает подзатыльников этому нахалу!
Алка фыркала, уткнувшись лицом в Сашкино плечо. Максимихин хохотнул, повелительно взмахнув рукой.
— Чего застыла? Неси уже! Сколько можно ждать!
Эля поискала глазами, что бы такое кинуть в эту наглую рожу. Пожалела, что поставила плошку, — сейчас было бы хорошо опрокинуть ее содержимое на эту мерзкую прическу. И чтобы Алке досталось! Могла и предупредить, что пришел Максимихин.
Брякнул звонок.
Испугавшись, что все-таки не сдержится и что-нибудь уронит, Эля нырнула на кухню. Здесь все еще надрывался Тимберлейк. Было тепло от пирога, вкусно пахло копченой курицей, пузырилась в стакане газировка. Эля залпом выпила шипучей воды. Пузырьки колом встали в горле. Задохнулась, на глаза выступили слезы.
В прихожей роняла на пол холодные жемчужины слов Ничка, бубнил Дятлов. Эля вдруг представила, что если они поженятся, то Ничка станет Вероникой Дятловой. Смешно. Глупее сочетания не придумаешь! Ну и правильно! Дуракам дурацкие фамилии.
— Что ты пропала? — влетела на кухню с букетом садовых астр Алка. — Накрывай!
— Я вам не обслуга!
Эля опрокинула над стаканом бутылку с газировкой. Коричневая жидкость плеснулась через край, брызнула на передник, на белые брюки. Прикрыла, называется. Помчалась в ванную. Стол вытирать не стала. Пускай именинница поработает своими ручками в маникюре.
— Эля?
Удивленная Ничка подняла свои подведенные брови. Она только что вымыла руки и теперь стояла, не зная, чем их вытереть. С тонких пальцев капала вода.
— Чего ты на меня уставилась?
Эля перехватила полотенце с крючка, так что Доспеховой только и оставалось, что
Показалось, что от воды все стало только хуже. Она терла намоченным полотенцем пятна, еще больше злясь. Фартук мешал. Сдернула, сунула Ничке:
— На, велели накрывать.
Удивление с лица исчезло. Вероника равнодушно вытерла пальцы о фартук, уронила его на пол.
— Алла говорила, что никого не будет, — произнесла она. — Странно…
Доспехова переступила через фартук, скрылась за дверью. Эля продолжала тереть мокрыми руками брюки, и тут до нее дошел смысл сказанного. «Никого не будет…» — это она не про родителей сказала, а про нее. Вот ведь змея!
А в комнате уже хохотали. Лешка громко вскрикивал. «А помнишь… А помнишь…» — захлебываясь, вставлял он. В коридор выпала Алка, глаза веселые, раскраснелась, совсем не такая, какой была час назад.
— Ну, где ты пропадаешь?
И Эля, решившая, что непременно уйдет, прямо сейчас, не прощаясь, осталась. Вместе с Алкой пошла на кухню, перегрузила курицу в большое блюдо, разрезала пирог.
Нет, нет, Алка не могла про нее такое сказать. Они дружат! Это Ничка специально. Ей на Элю плевать, ей и одной всегда хорошо, фифа помоечная.
— А еще кто будет? — спросила между делом.
Обычно они были вдвоем, но раз уж состав расширился, то почему бы еще кого не пригласить?
— С этим бы справиться! — закатила глаза Алка.
Они открыли бутылку шампанского, и вечер стал превращаться в настоящее веселье. Ничка подняла тост за учебу и достойную цель в жизни. Дятлов, недолго думая, предложил выпить за любовь.
Шипучий напиток пился так же легко, как газировка, колол язык. Эля вливала в себя шампанское, чувствуя, что куда-то плывет. Словно на отколовшейся льдине покачивается, а берег все дальше, дальше… Они говорили о чем-то своем, о том, что между ними было этим летом. Выяснилось, что Алка сначала две недели скучала, потом в магазине встретилась с Доспеховой. Уже тогда за ней таскался Дятлов. Через пару дней к ним присоединился вернувшийся с морей Максимихин. Совместные дела, общие воспоминания.
Ничка ела мало, все больше пила воду, говорила, что в пакетах сок — сплошная химия, что надо свежевыжатый делать. Мальчишки слушали, согласно кивали и налегали на курицу. Эля ковыряла салат. Есть не хотелось. После приятного расслабления и головокружения пришла усталость, в душе зрела злоба. Ни разу они не обратились к ней, ни о чем не спросили. Поставь, передай…
— На кухню унеси!
Максимихин отодвинул от себя тарелку и довольно откинулся на диване, губы лоснились и были красные, как после поцелуев, глаза довольно щурились. И вновь Эля захотела услышать ответ на банальный вопрос: «Что Алка нашла в этом типе?» В наглом, недалеком, совершенно не похожем на всех тех, о ком они мечтали, о ком смотрели в фильмах и читали в книгах. Зачем Алке понадобилась эта подмена? Чтобы быть, как Доспехова? И фамилия у нее будет Максимихина после свадьбы! Это же страшно! Всю жизнь прожить с такой фамилией. И рядом — вот такой тип.