P.S. Я все еще люблю тебя

Хан Дженни

У него на лице слабая полуулыбка.

– Спасибо.

Затем мы оба молчим и по-прежнему танцуем. С ним легко молчать.

– Джон?

– Хм?

Я поднимаю на него взгляд.

– Я должна тебе кое-что сказать.

– Что?

– Ты у меня. Я имею в виду, у меня твое имя. В игре.

– Серьезно? – Джон выглядит искренне огорченным, из-за чего я чувствую себя виноватой.

– Серьезно. Прости. – Я прижимаю руки к его плечам. – Выбит.

– Что ж, теперь у тебя Кавински. Я действительно предвкушал, что тоже уберу его. У меня

был целый план и все такое.

Со всем рвением я интересуюсь:

– Каков был твой план?

– Почему я должен рассказывать об этом девушке, которая только что выбила меня из игры? – бросает он вызов, но это слабый вызов, просто для виду, и мы оба знаем, что он расскажет.

Я подыгрываю.

– Ну же, Джонни. Я не просто девушка, которая выбила тебя. Я твой друг по переписке.

Джон посмеивается.

– Ладно, ладно. Я помогу тебе.

Песня заканчивается, и мы расходимся.

– Спасибо за танец, – говорю я. После всего этого времени я, наконец-то, знаю, каково это – танцевать с Джоном Амброузом Маклареном. – Так что бы ты попросил, если бы выиграл?

Он не колеблется ни секунды.

– Твой шоколадный торт с арахисовым маслом с моим именем, выложенным конфетками «Риз Писез».

Я смотрю на него с удивлением. Это и есть то, чего бы он пожелал? Он мог бы получить что угодно, а он хочет мой торт? Я делаю реверанс.

– Я так польщена.

– Ну, это был действительно вкусный торт, – отвечает он.

40

Спустя несколько ночей Питер неожиданно спрашивает по телефону:

– У тебя ведь я, да?

– Нет! – Я не сказала ему, что за выходные выбила из игры Джона. Мне не хочется, чтобы у него – или Женевьевы, если уж на то пошло, – была какая-либо дополнительная информация. Теперь нас осталось трое.

– Значит, у тебя я! – Он издает стон. – Я не хочу больше играть в эту игру. Из-за нее мне одиноко и я очень… удручен. Я неделю не видел тебя вне школы! Когда же это закончится?

– Питер, у меня нет тебя. У меня Джон. – Я чувствую себя немного виноватой из-за лжи, но именно так в этой игре становятся победителями. Никаких сомнений в себе.

На другом конце провода – тишина. Затем он спрашивает:

– Значит, чтобы выбить его, ты собираешься поехать к нему домой? Он живет черт знает где. Я могу отвезти тебя, если хочешь.

– Я еще не продумала свой план, – отвечаю я. – А кто у тебя? – Знаю, что это должна быть я или Женевьева.

Он становится тихим.

– Я не скажу.

– Но, ты рассказал кому-нибудь? – Например, скажем, Женевьеве?

– Нет.

Хмм.

– Ну ладно, просто, я только что сказала тебе, так что ты явно задолжал мне такую же любезность.

Питер выпаливает:

– Я не заставлял тебя, ты сама все выложила, и,

послушай, если это была ложь и у тебяя, то, пожалуйста, просто выведи, блин, уже меня из игры! Я умоляю тебя. Приходи ко мне домой прямо сейчас и я дам тебе незаметно прокрасться в свою комнату. Я буду для тебялегкой добычей, если это значит, что я снова смогу тебя видеть.

– Нет.

– Нет?

– Нет, я не хочу победить таким образом. Когда я получу твое имя, то хочу испытывать чувство удовлетворения от того, что побила тебя в честной борьбе. Моя первая победа в Ассасинов не может быть запятнана. – Я замолкаю. – И, кроме того, твой дом – безопасная зона.

Питер издает раздраженный вздох.

– Ты хотя бы придешь в пятницу на мою игру по лакроссу?

Его игра по лакроссу! Это идеальное место, чтобы убрать его. Я стараюсь сохранить голос ровным и спокойным, когда говорю:

– Я не смогу прийти. У папы свидание, и ему нужно, чтобы я присмотрела за Китти. – Ложь, но Питер об этом не знает.

– Ну, а ты не можешь взять ее с собой? Она просилась пойти на одну из моих игр.

Я быстро соображаю.

– Нет, поскольку после школы у нее урок фортепьяно.

– С каких это пор Китти играет на фортепьяно?

– На самом деле, недавно. Она услышала от нашей соседки, что это помогает дрессировать щенков, это их успокаивает. – Я кусаю губу. Купится ли он на это? Я спешу добавить: – Обещаю быть на следующей игре, несмотря ни на что.

Питер стонет, на этот раз еще громче.

– Ты убиваешь меня, Кави.

Скоро, мой дорогой Питер.

Я удивлю его на игре: я вся наряжусь в цвета нашей школы, и даже нарисую на лице его номер. Он будет так рад меня видеть, что ничего не заподозрит!

Я не могу до конца объяснить, почему эта игра в Ассасинов так важна для меня. Я знаю только то, что с каждым днем все больше и больше хочу победить. Да, мне хочется побить Женевьеву, но дело не только в этом. Возможно, я хочу доказать, что тоже изменилась – я не мягкая маленькая зефирка, во мне есть боевой дух.

После того, как мы с Питером вешаем трубки, я пишу свою идею Джону, и он предлагает отвезти меня на игру. Она пройдет в его школе. Я спрашиваю, уверен ли он, что не против проехать весь этот путь, чтобы забрать меня, и он отвечает, что увидеть, как выбьют Кавински, будет тогостоить. Я чувствую облегчение, ведь последнее, что мне нужно, так это заблудиться по пути туда.

***

В пятницу после школы, я спешу домой, чтобы подготовиться. Я переодеваюсь в цвета школы – светло-голубую футболку, белые шорты, белые со светло-голубым полосатые гольфы, вплетаю в волосыголубую ленту. Рисую на щеке большую цифру 15 и обвожу ее по контуру белой подводкой для глаз.

Я выбегаю на улицу, как только Джон подъезжает на нашу подъездную дорожку. На его глаза низко натянута старая выцветшая бейсбольная кепка Ориолс. Он разглядывает меня, пока я забираюсь внутрь.