Падение владык
Шрифт:
Впрочем, кто сказал, что ей вообще нужны советы?
А огненный шелк — это, конечно, смело. Под оттенок бронзовых локонов.
Такое идет далеко не всем. Юлиане, как ни странно, весьма.
— Я решила, что белое — это устарело. Но если ты сейчас намерен уйти, то хоть сначала скажи: как мне? — Она легко закружилась по комнате, шелк — вместе с ней. — Я же полчаса наряжалась, служанок гоняла.
Тех же самых, что и тогда?
— Да уж, для Романа было бы проще! — вырвалось
И зачем? Юли и так ведет игру за двоих. Раз уж победитель и завоеватель в последний момент готов сам спастись бегством.
Точно — брякнул зря. Она будто погасла. Шелк опадает крыльями бабочки. Огненной. Вместе с кружевами.
Ощущение, что сейчас Юли зябко обнимет себя за плечи. Как в детстве. А то еще и колени подожмет к подбородку. Забьется в угол.
Но нет. Наоборот — выпрямилась. Расправила плечи. Чуть повела плечом — позволяя пеньюару сползти. Хотя вроде бы — куда уж еще?
Всегда есть куда.
— Ты все-таки хотел… иначе? — ее голос чуть построжел. Но не дрогнул. — Почему не сказал заранее?
Отлично. Теперь он еще и обзавидовавшийся Роману садист и извращенец. Юли тоже слушала тех служанок? Под примерку нарядов?
Или просто изучала вкусы предыдущих женихов? Их было немало.
— Считай, что я сморозил глупость, ладно?
— Эжен, я всё понимаю. И слов назад не беру. Я — твоя. Как ты хочешь. Как пожелаешь. Здесь, там, как угодно. Я держу обещание.
Ну да. Евгений же купил ее. Как Софию — только тогда сдуру не знал, что покупает. А здесь озвучил всё весьма откровенно.
Или как Феофано. К которой теперь тоже тянет не особо. Даже к ней. Хоть куртизанка — давно взрослая женщина. И продает себя добровольно. И осознает, что делает. И, может, даже находит в этом удовольствие.
Зачем он женился на Юлиане вообще? Еще и потому, что императору всё равно нужна жена? А еще одной купленной рыдающей девочки он просто не выдержит. А их теперь начнут подсовывать толпами. И нещадно лупить дома, что не смогла заинтересовать нового императора.
Юли хотя бы смеется, танцует в шелках и предлагает попробовать больные фантазии Романа. Пусть это и просто бравада.
Почему бы не закрыть глаза? И не представить рядом… хотя бы Феофано? Моложе нынешней лет на десять, еще красивее?
Кого представит Юлиана? Не Алана же Эдингема, в самом деле. Может, Константина? Он лучше их всех.
— Эжен, я, конечно, знаю всевозможные отравленные помады, но собираюсь жить долго. Так что целовать меня ты можешь спокойно. Если, конечно, мы не в пещере, и начинать не полагается с дубиной мне по черепушке?
А еще у нее колотится сердце. И вряд ли от внезапно вспыхнувшей страсти.
Еще бы — если он еще и молчит. В
Прямо восточный султан в гареме. Султан, затащивший туда ненавидящую его одалиску.
И ведь она не так уж и шутит. Змеи побери, Юлиана и впрямь ждет от него Темный знает чего.
А Феофано он зря не навещал давно. Проще было бы уйти.
Аромат кружит голову. И что-то неуловимо напоминает… тоже из детства. Не вспомнить. Слишком много утекло… крови.
Слишком всё переменилось.
Что плещется в глубине малахитовых глаз?
— Ну наконец-то, — совсем тихий шепот.
Гибкое тело скользнуло в его объятия. Шелк, мягко шурша, стекает на пол.
— Почему фиалки? — совсем тихо, но она услышала:
— А ты не помнишь? Не помнишь? Тогда — забудь…
3
Опасность разбудила вовремя. Евгений не воевал ни дня, зато родился и вырос во дворце. Поспишь тут спокойно! Особенно после той выходки Софии.
Тут кто крепко спит — вообще не просыпается. Или в таком виде, что лучше уж сразу в Бездну.
Полуодетая Юли — еще прекраснее, чем в пурпуре. Конечно, совсем без пеньюара — вообще божественно, в этом он убедился вчера. И еще убедится — если они оба переживут это утро. Если никто друг друга не убьет.
Бронзовая грива пышных волос, малахитовая глубина глаз, недрогнувшие руки. Юлиана даже в детстве была удивительно красивой девочкой. Когда Евгений еще гордился ею совершенно по-братски.
Ну еще изящная шея, хрупкие линии ключиц, пышная грудь… а дальше некстати — одеяло. Совершенно лишнее. Кстати, и в драке помешает. И не только Евгению.
Да, еще более лишний — кинжал. Не будем забывать о главном. Милая острая игрушка — в дюйме от горла будущей жертвы. Чтоб не слишком расслаблялся. И не отвлекался на другие детали. Менее сейчас важные.
Взгляд сквозь не дрожащие ресницы можно держать долго. Заодно подумать, сколько выдержит Юли.
Девушка удобно оперлась локтем о смятую постель — как вчера о плаху с гардиной. Одеяло сползло еще на дюйм. Рыжее на синем смотрится неплохо.
Теперь Юлиана небрежно поигрывает кинжалом. Ждет, когда жертва проснется. И наконец испугается.
Накидывать пеньюар, кстати, было излишне. Больше времени жертве на пробуждение.
Ладно. Не до полудня же так валяться.
Рывок. Кинжал летит в сторону. В угол. Далеко. Чтобы не мешал дальнейшей беседе.
Долетел. Мягко шлепнулся о ковер. Наверное, повредит. Зато больше не мешает.
Перекат. Вместе с жертвой. Только роли сменились. В Мидантии так бывает часто. Особенно в последнее время. Оглянуться не успеешь.