Падение во грех
Шрифт:
Запертая в клетке, что сводит меня с ума… что разрушает меня, порабощает… я хочу вырваться, хочу вырваться из неё!
И я не верю, что когда-нибудь смогу сбежать отсюда… ведь даже Айон не смог… что уж говорить обо мне….
Конечно, я помню обещание Эрика… но сейчас, когда кошмар продолжается день за днём, секунда за секундой… я уже не верю, что он исполнит это обещание….
Не верю, что этот ужас закончится… единственное, что может спасти меня, что может освободить меня из этого каменного плена – это смерть….
Как это возможно? Так бояться
Бабушка рассказывала мне, что однажды Розетта Кристофер попала в мир мёртвых. Многие, да и сама Розетта, думали тогда, что она уже умерла, но на самом деле лишь её душа покинула тело… её потом удалось вернуть, и Розетта прожила ещё восемь лет.
Но там, в мире мёртвых… к Розетте подошёл человек, и спросил, как она прожила свою жизнь. И всё, что она смогла ответить, так это только то, что всю жизнь она бежала… искала своего брата.
Когда мне рассказали эту историю впервые, я не придала этому особого значения. Но потом, вспоминая это много лет спустя….
Я не хотела, ни за что не хотела после смерти ответить так! Не хотела ответить, что я бежала всю жизнь! Мне было сложно объяснить, почему я всё так чувствую… но подобный ответ для меня отражал всю бессмысленность, всю пустоту и суетность жизни Розетты! И я не хотела, ни за что не хотела, чтобы моя жизнь была похожа на её… хотя, конечно, мне часто это навязывали….
И сейчас, среди этого кошмара, я ощущала такую пустоту, такую бессмысленность своей жизни, что просто не могла выносить этих мыслей… я не хотела ответить, что страдала всю жизнь, точно так же, как не хотела ответить, что всю жизнь только и делала, что бежала… что моё время прошло впустую….
И теперь я так остро чувствовала клетку, давящую клетку, что мечтала о смерти точно также, как и боялась её….
Как бы странно не звучало это….
Возможно, в добровольной смерти я видела смысл, который могла бы придать своему существованию… умереть, чтобы не покорится Системе… умереть ради свободы… умереть, чтобы не быть больше рабыней… возможно, так мне всё казалось тогда….
– Лучше умереть, – шептала я, словно в бреду. – Это единственный способ вырваться из этой тюрьмы….
Айон усмехается, гордо, надменно. Снова в его голосе звучит насмешка надо мной.
– А ты пыталась что-то сделать? – говорит Грешник.
Я резко вскидываю голову. Тело пронзает такая судорога, что я с трудом сдерживаю крик. По щекам текут слёзы, но в моём голосе звучит насмешка. Судорожная, отчаянная насмешка.
– Скажи мне лучше, ты за все эти двадцать лет приблизился к побегу хоть на один шаг? – почти выкрикиваю я.
Айон издаёт тихий смешок. Как всегда гордый, уверенный….
– Свобода даруется тому, кто умеет ждать, – чуть иронически произносит Грешник.
Но во мне эти слова вызывают лишь новую волну отчаяния. Ждать? Вновь чувствовать проходящее
– Айон, у меня нет времени! – вскричала я отчаянным голосом. – Я не демон, я человек! Я не могу ждать! Моя жизнь будет длиться намного меньше, чем твоя! И… сейчас я чувствую, как время уходит сквозь пальцы… а Мечта не становится ближе ни на шаг… я ещё молода, но здесь, в тюрьме очень быстро погибну….
Айон хмыкнул, смерив меня жёстким, суровым взглядом.
– Однако убиваться и ныть у тебя есть время, – сухо сказал Грешник.
Я вздрогнула, словно от удара. Моё сердце пронзило болью, и я вся вновь съёжилась на лежанке для заключённых.
– Но… что мне делать? – спросила я дрожащим голосом.
Когда Айон заговорил, его голос немного смягчился. Поэтому мне стало чуточку легче….
– Ждать, – произнёс Грешник. – Пока ждать и наблюдать….
Но, всё же, эти слова не придают мне сил, а лишь больше лишают меня воли. Я всхлипываю, закрывая лицо руками… я не в силах ждать… я слишком этого боюсь… слишком боюсь, что смерть придёт за мной… что я упущу шанс вырваться на свободу….
– Но мне всё время кажется, что я должна вот прямо сейчас что-то сделать… – прошептала я сквозь всхлипы. – Только не знаю, что… а может знаю, но мне что-то не даёт это сделать, и я не знаю, как от этого избавится… из-за этого я всё время чувствую, как время уходит сквозь пальцы, каждый день оказывается прожит бессмысленно, и я не могу ничего сделать… и когда-нибудь… когда-нибудь меня уже не будет, а Мечта не станет ближе ни шаг….
Айон усмехается. Гордый, сильный, знающий, как бороться с чем угодно… но трудно иногда передавать свою волю словами. И его словам всё сложнее и сложнее достигать моего сердца, моей души, тонущей в пучине безысходности….
– Ты спешишь, – говорит Айон. – Спешка тебе не помощник. Так ты только больше будешь спотыкаться и падать, нанося себе всё новые и новые раны, делающие тебя слабой.
Я отчаянно сжимаю кулаки. Мне хочется поверить в это, но это так трудно… так тяжело….
Я пытаюсь придумать что-то, но у меня не выходит ничего.
– Я даже не могу представить, что мне делать… – говорю я шёпотом. – Совсем не могу представить… не знаю, что нам делать, чтобы идти к Мечте….
– План составим, когда выберемся отсюда, – говорит Айон своим спокойным, гордым тоном. – А здесь, в этих стенах лучше не говорить о таком….
Я вновь сжимаюсь в комочек, вновь отчаяние охватывает меня своей чёрной пустотой. У меня уже не остаётся сил, чтобы думать о Мечте… не говоря уже… не говоря уже о том, чтобы представить, как выбраться отсюда….
Ничего, кроме боли… ничего….
– Не знаю, мне кажется, мы не сможем даже придумать, как отсюда выбраться, – говорю я чуть ли не со слезами. – Не говоря уже обо всём остальном… я точно не смогу ничего придумать… ничего….
Айон отчётливо фыркает. Я чувствую, как он с гордым презрением смотрит на меня.