Падение во грех
Шрифт:
– Ты раб Системы, – жёстко говорит Грешник. – И пока ты будешь и дальше жалеть себя, несчастную, то никогда отсюда не выйдешь.
Я горько хмыкаю в ответ. Да, я сама понимаю это прекрасно… я слаба, я повержена, сломлена… я не могу бороться, я не могу быть, как он… может быть… может быть всё это потому, что я человек?
У людей недостаточно воли, чтобы взлететь в небо….
– А может быть, люди не могут быть свободными? – кричу я, так, что мой отчаянный крик звенит, отражаясь от стен. – Может, они просто неспособны освободится от Системы? Ты ведь так считал, верно, Грешник Айон? – в
Я вновь чувствую взгляд Айона. Чувствую в нём презрение, как и в словах, что он говорит:
– Потому что никто из людей не мог увидеть истины. Их глаза были завязаны.
Я тяжело вздыхаю и ещё больше съёживаюсь на лежанке клубочком. Мою душу, моё тело рвёт от боли.
– Иногда знания о правде могут сломить, – проговорила я с болью. – Я видела многих людей, которые умирали, не в силах выдержать вид этой истины… я думала, что я сильна, что я могу это вынести… но теперь мне кажется, что и меня сломили эти знания… ведь я не могу ничего сделать, не могу ни о чём думать… а время уходит, и его уже не вернуть….
Айон усмехается, также гордо как и всегда. Он такой сильный и уверенный, что просто не может понять, как кто-то другой может проявлять слабость, может сдаваться. Это вызывает у него лишь насмешку… это относится и ко мне тоже, хотя, конечно ко мне Грешник, всё же, относится с некоторой снисходительностью….
Он слишком хорошо понимает мою боль, понимает, насколько мне тяжело… ведь сам он тоже всё это испытывает… но он-то, в отличии от меня, может с этим бороться….
– Время – лишь иллюзия, – говорит Айон, усмехаясь, впрочем, как обычно. – Чувство ожидания. Ты даёшь своим чувствам власть над собой, позволяешь управлять….
Я издаю глухой стон, сжимаю кулаки. Я сейчас особенно остро чувствую боль, терзающую моё сердце, душу… терзающую всю меня изнутри. Я словно ощущаю невидимые цепи, которыми я скованна… скованна вся.
– Но ведь я сейчас не свободна… – прошептала я срывающимся голосом. – А что если… что если шанс стать свободной будет упущен?
Айон снова усмехнулся.
– Шанс создаём мы сами, – сказал он. – Мы всего достигнем, но со временем. Нет нужды торопить события и терзать себя бессмысленными сомнениями, которыми ты загоняешь себя в пучины отчаяния и объятия Системы. Будь выше этого и мы всего добьёмся.
Я издаю странный стон, ещё сильнее сжимаюсь в клубочек. Перед глазами лишь тьма, каменные стены камеры… а тело, а сердце терзает беспощадная боль….
– Но сейчас я не свободна… – говорю я срывающимся голосом. – Я заперта в клетке, я рабыня Системы….
Айон усмехается, и я чувствую на себе его гордый, несломленный, непокорный взгляд.
– Система не может подчинить тех, чьи глаза открыты, – говорит Грешник, чуть усмехнувшись.
Сейчас мне эти слова кажутся пустыми, бессмысленными. Не может подчинить? Но разве она не сковывает меня, не заставляет делать то, что ей хочется? Разве она не управляет мной, как куклой, дёргая за ниточки?
– Но разве я свободна? – спрашиваю я дрожащим голосом.
Айон усмехается, и вновь я чувствую на себе его взгляд.
– Отчасти, – говорит Грешник. – Зная правду, помыслами ты можешь быть на
Я горько усмехаюсь. Какие помыслы… я не чувствую ничего, кроме боли….
– У меня не осталось надежды, – говорю я с болью в голосе. – Надежда теряется, когда кошмар повторяется день за днём….
– Ты позволяешь ей теряться, обращая внимание на Систему, – гордо усмехается Айон. – Ты видишь только её.
Я чувствую, как у меня из глаз текут слёзы. И вновь чувствую, как на губах они смешиваются с кровью. Ужасный солёный вкус….
– Я уже не чувствую себя свободной, – шепчу я. Каждое слово отзывается болью в моей груди, в моём сознании, во всём моём существе. – Не чувствую, что свободны мои мысли… не чувствую, что свободен мой дух….
– Ты сама его держишь в плену, – усмехается в ответ Айон. Гордый, спокойный, непокорённый….
Я всхлипываю, не в силах найти веру, не в силах чувствовать свою свободу. Я уверенна, что не могу вырваться на волю. Что меня сковывает Система, и я вынуждена подчиняться ей… я никогда не обрету свободу, никогда… я навсегда буду заперта… Система покорит меня окончательно, заставит забыть о Мечте….
– Во власти Системы невозможно остаться свободной, – говорю я сквозь слёзы. – Система выедает души до конца, и забирает Мечту… и ничего не остаётся… ничего….
Айон усмехается. Всё это вызывает у него лишь презрение. Невозможно остаться свободным? Почему же он тогда держится, непокорённый вопреки всему?
– Власть Системы только в тебе, – говорит он мне. – И ты неосознанно позволяешь ей поселиться в тебе, и в результате чего остаёшься без Мечты.
Я качаю головой. Оковы Системы, боль, мерзкий воздух камеры словно душат меня. Я едва могу дышать, мысли о Мечте подавлены… я чувствую отчаяние, жуткое, беспросветное. Я чувствую себя рабом, окованным рабом. Чувствую себя покорённой, сломленной… Система подавила болью всю мою свободу… ведь я даже… я даже не могу дышать….
– Но разве можно оставаться свободным, если ты окружён Системой, если её приказы забивают мысли, если она создаёт вокруг тебя сплошную боль, не давая шанса свободно вздохнуть, приказывая и подчиняя, разве можно сохранить Мечту, не забыть её и остаться собой? – из моей груди вырываются рыдания. Мои плечи дрожат, а агония терзает тело.
Но вот я перевожу взгляд на Грешника Айона. Мне не видно сквозь темноту его гордую, насмешливую улыбку, но я уверенна, что она сейчас на его губах….
А ведь он… ведь он сохранил душу, гордость, Мечту… он может… почему же… почему же я не могу?
– Я не смогу… – шепчу я, подавляя рыдания. – Я думала, что здесь, в тюрьме, Система окончательно поработит меня….
Айон усмехается жёстко, гордо, надменно… также, как и всегда.
– Это зависит от того, позволишь ли ты ей это сделать, – с некоторой суровостью говорит он.
– Но боль не позволяет мне думать… – говорю я со слезами в голосе. – И люди… другие люди тоже связывают меня, порождая боль… мои родные терзают меня своими словами… а палачи – пытками, так, что потом мои мысли скованны… даже там, вне стен этой тюрьмы… даже там полно суетливых людей, которые готовы сковать тебя, подчинить твои мысли… о, если бы в мире не было других людей! – воскликнула я в отчаяние.