Падший ангел
Шрифт:
— Мне нужно поговорить с Лизой, — сказал он.
— Хорошо, — согласилась гостья. — Я пока здесь посижу.
— Нет, не здесь, а в гостиной, — указал Айван тоном, не Допускающим возражений.
Антония Ковел, видимо, решила, что пока больше не стоит дразнить Айвана, и неохотно удалилась со словами:
— Я пойду наверх и помогу упаковать вещи мисс Альсестер.
Когда она ушла, Айван произнес:
— Вы еще недостаточно окрепли для переезда, Лиза.
— Я смогу там поправить здоровье не хуже, чем
Айван, пытаясь скрыть свою ярость, молча сел в кресло и стал теребить свои волосы.
— Если это все, милорд, то я должна… — начала она.
— Нет, не все! — перебил он. Достав из кармана черную атласную коробочку, Айван почти швырнул ее Лизе.
— «Бронвин и Шлосс», — прочитала она надпись. Имена показались ей знакомыми.
— Откройте ее, — продолжал Айван, — Может быть, это доставит вам удовольствие, если вам вообще что-то способно доставить удовольствие.
Когда Лиза открыла коробочку, то увидела знакомую ей сетку для волос.
— Надеюсь, вы не возражаете против того, что я починил эту вашу вещицу? — спросил он мрачно.
— Конечно, нет, как хорошо! — прошептала Лиза. С этой вещью было связано слишком много воспоминаний. Вот почему ей была знакома надпись! И какое совпадение, что Айван починил сетку у тех же ювелиров, у которых ее купила тетушка Софи. Она, как завороженная, смотрела на бусины, сверкавшие на солнце, так что едва расслышала обращенные к ней слова Айвана:
— Прежде чем вы уйдете, скажите мне, Лиза: на что, по-вашему, похожи эти бусы?
Она немного подумала, потом ответила:
— Мне всегда казалось, что они похожи на алмазы.
— А теперь?
Лиза потрогала холодные, твердые кристаллы и снова вспомнила ту ночь, которую они провели в замке, ночь наслаждений и мучений.
— Теперь мне кажется, что они похожи на слезы, — ответила она.
Лизе показалось, что на какое-то мгновение лицо Айвана исказилось от боли, но потом оно снова стало бесстрастным.
Глава 27
Бидлс постучал в дверь библиотеки. В руках он держал небольшой серебряный поднос. Маркиз раздраженным голосом пригласил его войти.
— Ну, что там еще? — недовольно спросил Трамор, увидев вошедшего слугу.
Айван стоял у камина с пустым бокалом в руке.
Сегодня маркиз, как понял Бидлс, опять был не в настроении. Уже целую неделю с тех пор, как Лиза Альсестер переехала к Ковелам, он большую часть времени пил или в клубе, или в библиотеке. Вот и сейчас, вечер едва начался, а миссис Майерс принесла ему уже второй поднос с напитками.
— Из Хэрвуда принесли письмо, милорд, — сказал Бидлс с поклоном.
При этих словах маркиз сразу же схватил письмо, лежавшее на подносе,
«Дорогой Айван! Я рада была узнать, что вы не уехали в Пауэрскорт и находитесь в Лондоне. Не будете ли вы любезны принять наше приглашение на ужин в пятницу, в восемь часов. Лорд Ковел и я хотим устроить небольшой вечер в честь Лизы, пригласив не более пятидесяти гостей. Я имею честь представить мисс Альсестер Лондонскому обществу и надеюсь, вы посетите нас и поможете мне в этом прекрасном начинании. До свидания. Искренне ваша, Антония».
Айван долго молча смотрел на письмо. Бидлс слегка покашлял и, когда хозяин поднял голову, спросил:
— Нет ли еще распоряжении, милорд:
— Есть! — крикнул Айван. — Прикажите приготовить мою карету. Я уезжаю.
— Хорошо, милорд. — Бидлс поклонился и вы шел, чтобы выполнить приказание.
— Антония, что это значит? — грозно спросил Трамор, войдя в гостиную Ковелов и даже забыв приветствовать хозяев. Леди Антония и лорд Ковел, сидевшие за игрой в карты, удивленно подняли головы.
— Айван, что случилось, отчего вы так разгневаны? — с улыбкой спросила Антония, вставая навстречу гостю.
— Вы знаете, в чем дело! — ответил Трамор. — Что означает странное письмо, которое вы мне послали?
— А, понимаю. — Антония посмотрела на мужа и подмигнула ему. — Я выиграла пари, Ковел. Я же говорила, что он сразу явится.
— Да, ты была права, моя дорогая, — согласился лорд Ковел с улыбкой.
— О чем это вы? — зло спросил Айван. Антония посмотрела на гостя с нескрываемым чувством торжества.
— Я ведь знаю, чем вы так рассержены, мой бесстрастный лорд, — проговорила она. — Я задумала ввести Лизу в свет, чтобы дать ей все то, чего она была лишена, особенно в вашем обществе, и из-за этого вы вне себя от ревности. Кажется, от вас пахнет бренди? Откуда у вас такая потребность в спиртном?
— Не смешите меня! — отрезал Айван.
— Вот как? — Она подняла брови, якобы выражая удивление. — Мы с мужем заключили пари о том, как будете вы себя вести, получив приглашение. Муж сказал, что вы не обратите на это внимания, но я оказалась более проницательной и утверждала, что вы тотчас появитесь у нас и постараетесь убедить отменить званый вечер. И, как понимаю, я выиграла это пари.
Айван заговорил, с трудом сдерживая ярость:
— Я пришел сюда вовсе не потому, что я ревнивый…
— Любовник? — закончила фразу за него Антония. Он бросил на нее уничтожающий взгляд.
— Я говорю, что пришел сюда вовсе не из-за ревности. Просто я не вижу никакого смысла вводить Лизу в лондонское общество. Она не привыкла к такой жизни, и ей самой это вовсе не нужно. Она даже не видит никакого смысла в новых нарядах, которые я ей подарил.
Хозяйка с улыбкой коснулась его руки.