Паломники Бесконечности
Шрифт:
Пришельцы называли его Черной дырой. Туда, по их словам, затягиваемые невиданной силы тяготением, засасывались звезды, планеты, камни, кометы и даже световые волны. А звезды над нами синели прямо на глазах, синели со страшной силой.
— Фиолетовое смещение! — крикнул капитан, знавший со слов пришельцев, что это значит: звезды летели в черную пасть Гиблого моря. Туда же летел и наш корабль.
Понял это и старпом. В знак перемирия из его каюты показался белый флаг, потом высунулся он сам.
— Звезды падают в Гиблое море! — крикнул он и ткнул пальцем в страшное небо. — Смотри,
— Не пори ерунду! Надо что-то делать!
— Надо повернуть фрегат обратно!
После переговоров решили с каждой стороны выделить по одному человеку. От нас к штурвалу побежал боцман. У мятежников, как нарочно, жребий выпал Хендису Хо.
— Предатель! — заорал он и с кулаками набросился на боцмана. Тот отбросил его к борту.
Старпом пригрозил им трехствольным пистолетом:
— Попробуйте только устроить драку! Обоих пристрелю!
Хендис Хо полез на мачты и пытался повернуть паруса навстречу синим лучам. Боцман взялся за штурвальное колесо. Но все их усилия были напрасными, фрегат не желал сворачивать в сторону. Боцман подскочил к борту, посмотрел вниз и крикнул:
— Течение!
И все поняли: конец! Из засасывающих вод Гиблого моря теперь не вырваться. Матросы выскочили на палубу — кто с оружием, кто без него. О стрельбе никто и не думал. С искаженными от ужаса, с синими от света звезд лицами мятежники сгрудились у борта и прислушались. С той стороны, куда тянуло нас течение, доносился все усиливающийся гул, похожий на гул водопада. Из мглистой выси сорвалась звезда и упала, за ней вторая. Все ближние звезды Черная дыра подметала, заглатывая в свою пасть. Внезапно палуба ярко озарилась. Еще одна комета просвистела над мачтами и погасла в дали, — в той черной дали, куда все стремительнее летел фрегат.
К чести команды надо сказать: ни суматошной паники, ни воплей. Все молча принимали неизбежное. Ко мне прижался юнга. Его пальцы в моей руке дрожали. Заметив пенистые буруны, я крикнул сквозь усиливающийся гул и клекот:
— Держись, малыш! Хватайся за ванты! Сейчас начнет нас трясти и швырять!
Фрегат стал сильно раскачиваться. Ширь космического океана, изрубцованная, изрубленная встречными потоками, вспучилась. Волны закручивались и шипели, словно разгневанные змеи. Но дальше спирали и воронки сглаживались и вливались в единый гигантский водоворот. Туда и несло нас. Фрегат накренился и ухнул вниз. Океан вознесся над нами высокой мглистой стеной со сверкающей пеной на гребне. И вдруг фрегат выпрямился и поплыл без крена и качки. Кто-то радостно вскрикнул: — Вырвались!
Но это была лишь минутная передышка, ступенька в водовороте. Фрегат сорвался с нее и стремглав полетел в грохочущую, воющую бездну. Мачты, снасти, рваные паруса — все закружилось, завертелось у меня перед глазами. На миг увидел капитана, крепко вцепившегося в покосившуюся нижнюю рею. Он закрыл глаза и шевелил губами. Молился, что ли? И я, неверующий, невольно зашептал: «Господи, прими меня в лоно свое…»
Фрегат разваливался, трещал. Рухнувшая фок-мачта насмерть придавила нескольких матросов, еще двоих прихватил смытый волной камбуз и унес
В невыразимом ужасе я закрыл глаза. В это время затрещала бизань-мачта, и упавшая рея стукнула меня по голове. Сознание померкло.
И в тот же миг вернулось! Вернулось ошеломляюще ясным, незамутненным и чистым, как никогда. Такое ощущение, что раньше своими глазами я видел мир сквозь тусклое, запыленное окно. А сейчас окно распахнулось. Сейчас я видел с ясностью мысли. Я пощупал голову. И ничего! Ни боли, ни малейшей раны. А на мне не мокрая рваная одежда, не лохмотья, а но венькая форма штурмана. Та самая, что была в начал плавания.
Я оглянулся и… Вся команда! Целая и невредимая. Вот плотник, от удивления округливший глаза. Чуть поодаль боцман с юнгой. Группами и поодиночке стояли матросы с разинутыми ртами. И все они чистенькие, свеженькие и в новенькой форме. А старпом просто красавец: в белых перчатках, с сияющими аксельбантами и с сияющей улыбкой.
Удивительный человек! Ни изумления, ни растерянности. Он первым из нас пришел в себя.
— Ну что, художник? Видишь, какие фокусы выкидывает вот этот дьявол? — Старпом рассмеялся и сделал широкий жест рукой, имея в виду Вселенную. — Видишь? Ты заодно с ним и все знаешь. Может, вспомнил?
— Не паясничай, — оборвал я его. — Кто мы?
— Мы? — усмехнулся он. — Мы никто. В природе нас нет… Как будто. По-настоящему, физически, мы вон там. — Старпом ткнул пальцем вниз.
Я глянул вниз под ноги, и душа помертвела от ужаса. Внизу все та же завывающая, крутящаяся исполинская воронка. Вознесенный гигантским всплеском, на минуту показался фрегат. На палубе перекатывались наши изувеченные тела. Фрегат разваливался, его обломки и щепки стремительным потоком унесло вниз, в исчезающе глубокий черный зев.
— Все. От нас даже этого не осталось, — сказал старпом.
— Но мы есть, — возразил капитан. — Или мы… Двойники?
— Двойники и есть. Вернее, бессмертные души. — На губах старпома кривилась ироническая усмешка. — Что, капитан, думаешь, что это Бог подарил нам бессмертие? Ничего подобного. Это злые шуточки, фокусы Вселенной, вот этого дьявола.
— А если серьезно?
— А черт его знает, кто мы такие. Может, от нас осталась только память? Она из чего-то нематериального восстановила наше тело, одежду, даже оружие.
Я расстегнул китель, закинул руку за спину и нащупал рубцы от недавних ожогов. Это Крысоед оставил на память… Память! Похоже, старпом в чем-то прав. Вспомнил, что люди, у которых ампутировали ногу, еще долго чувствовали ее и даже пытались пощупать. Может, нечто подобное и с нами?
И вдруг дух захватило от давней, еще при жизни, детской догадки: я же бесконечность! Я жил всегда! Видимо, и капитану пришло то же озарение.
— Не просто память, — сказал он. — Это мы сами, наши бессмертные личности. Мы… мы же вечные кочевники! — воодушевляясь, воскликнул капитан. — Мы вечно странствуем. Изредка, словно в гости, заходим в земную вещественную жизнь. Умираем там и снова возрождаемся. Да, да! Это так!