Память (Братья)

Болдова Марина Владимировна

– А ты позвони теще, порасспрашивай. Глядишь, что прояснится.

– Возможно. Не хотелось бы беспокоить, она ведь сразу почувствует, что я не просто так интересуюсь ее дочерью.

– Может подумать, что ты вернуться хочешь.

– Нет, ты что! Она слишком умна для этого. Знаешь, как она переживала, что Лерка такой распустехой стала! Понимала, что и сама она виновата, да и папенька Леркин свою руку к «воспитанию» приложил, но доченьку – то уже не переделать! У меня иногда возникает бредовая мысль, что Романов назло мне дочь избаловал, чтобы мне по жизни мало не показалось.

– Ну, ты загнул!

– Нет, точно! Как еще можно объяснить его безмерную «любовь» к дочери. Они вдвоем Валентину

Прокофьевну просто заездили. Романов – то меня ведь на дух не переносит. Если бы не теща, у нас без конца бы битвы были. Она умела – таки его утихомирить.

– Егор, а может это он тебя?

– Нет, Саня, не его методы. В морду дать или пристрелить сразу – это бы я поверил, кстати он бы не промазал, уверяю тебя! Стоп! А ведь в доме есть пистолет, как же я не подумал! Его, Романова, наградной! И лежит в ящике письменного стола. Лерка вполне могла его взять.

– Ты как хочешь, но ждать, пока она еще что – нибудь придумает, это – глупо.

– Но доказательств – то никаких!

– Обувка.

– Ага, сорокового размера! У Лерки нога маленькая, тридцать шесть, по – моему.

– А у него?

– А у него как раз сорок, кажется.

– Ну!

– Что «ну»? Ты что, придешь к нему с кроссовкой и спросишь: «Не вы ли Золушку изображали, туфельку потеряли, товарищ генерал?» В лучшем случае – полетишь с лестницы, в худшем – лишишься звания и работы.

– Не перегибай. Звони теще.

– Ладно, попозже.

– Не нуди, говорю, звони сейчас!

Беркутов, недовольно покосившись на Кузьмина, потянулся к трубке.

– Никто не отвечает, – сказал он, услышав длинные гудки.

Глава 50

Он не был спокоен. Вернее, он был обеспокоен не на шутку. Она всегда заходила к нему сразу после обхода. То, что она в госпитале, он знал: она проходила по коридору что – то объясняя студентам, так что ее голос он слышал! Дважды ему ставили систему, массажист своими огромными лапищами мял его бесчувственные ноги, санитар, с трудом переложив его на каталку, сменил постельное белье. Его не забыли, но только она так и не зашла. Дубенко злился. «Обещала помочь, а сама бросила. Или другие, более для нее важные пациенты, появились?» – вдруг взревновал он. От этой мысли ему стало физически плохо. В голове как – будто что – то стукнуло, и он почувствовал, как на лбу выступил пот.

– Санитар! – крикнул он в удаляющуюся спину. Сделав свою работу, молоденький солдатик постарался поскорее смыться из палаты: этот больной вызывал у него стойкое чувство страха потому, что часто орал просто так, без повода. Парню казалось, что если бы тот мог двигаться, то он давно бы уже получил от этого мента по зубам. Он остановился и повернулся к кровати.

– Позови врача.

– Антонину Игнатьевну?

– Игнатьевну? Ну да, кого ж еще! – Дубенко подумал, что до сих пор не знал отчества Антонины. Она, наверное, представлялась когда – то, но он не запомнил. Когда он пришел на прием во второй раз, он и ее – то саму вспомнил с трудом, а уж отчество!

Санитар вышел. Прошло еще полчаса. Хорошо, что на стене, напротив кровати, висели круглые часы, а под ними стояла тумбочка с телевизором. Правда, чтобы включить его, ему нужно каждый раз звать все того же санитара. Проклятая немощь! Неужели, если бы он послушался ее раньше и продолжил лечение, то был бы уже здоров? А если бы на операцию согласился? Впервые Дубенко засомневался в собственной непогрешимости. Ему никогда не хватало времени. Он жил быстро. Разруливая чужие проблемы, свои решал походя. И вот теперь у него этого времени завались! Как – будто там, наверху кто – то своей волей остановил его, чтобы он только и мог, что шевелить мозгами. За эти дни он и так «перелопатил» всю свою жизнь.

Копался в ней, разговаривая и споря сам с собой, а легче не становилось. Наоборот, два Ивана уже почти поубивали друг друга в этих спорах. Ладно, признал он правоту этой докторши, согласился ей подчиняться. А как быть с той болью, которая не дает забыть, кто он?! Да и кто он? В детстве, в детском доме – вечно огрызающийся щенок. Позже – жесткий волк – одиночка. Себя защитить он мог, ради другого – пальцем не пошевелит. Как «воспитывали» малышню, так все и осталось. Ни разу, даже вспоминая свой первый «круг», он не встал на защиту слабых. Хотя сам старался особо никого не наказывать. Как он мог себя назвать, когда начал собирать информацию обо всех, кого знал лично и не знал? Поначалу не собирался ничего использовать, просто нравилось владеть чужими тайнами. Однажды попросили его помочь надавить на человека, даже не попросили, так, намекнули, а он целую схему придумал, как чинушу достать. И получилось! Конверт взял, деньги по тем временам в нем были просто баснословные. Прожрал все по кабакам, девку купил самую дорогую, тогда в «Жигулях» модно было гулять, простигосподи там были хорошенькие и не такие потрепанные, как везде. Так, кто он? Для кого – то – гад последний, а кому – то – спаситель. Да кем бы ни был – всегда один. Вот, что больно – когда один. И сейчас тоже. Сколько уже в больнице, а хоть кто – нибудь из конторы пришел? Даже этот выкормыш, Стрельцов, не торопится. Похоже, списали его со счетов. И баланс подвели.

Да еще эта Антонина свет Игнатьевна не идет!

Дубенко бросил быстрый взгляд на часы: уже сорок минут прошло, как ушел санитар. «Издевается, что ли? А если я тут дуба дам? Придет, а Дубенко «дал дуба». Смешно» – мрачно пошутил он про себя.

Глава 51

– Здравствуйте, Антонина Игнатьевна! – Матвей Роговцев, постучав и дождавшись разрешающего «да – да», широко распахнул дверь в ординаторскую. Антонина улыбнулась. Нравился ей Матвей, хоть в любви признавайся! Антонина взяла у него из рук совсем не скромный букет и кивнула на широкое кресло, обтянутое белым кожзаменителем.

– Садитесь, Матвей, как вас по отчеству?

– Да ладно вам, когда это вы меня по отчеству величали?

Антонина рассмеялась.

– Никогда. Да и вы не были столь официальны.

– Сейчас исправлюсь. Я ж по делу.

– Да уж вижу, что не на чай. Хотя, могу предложить. С печеньем.

– Нет, спасибо. Мне нужно встретиться с Дубенко.

– Он достаточно серьезно болен, Матвей.

– Я бы и не стал вас беспокоить, Тоня, но дело не терпит. Могут люди пострадать.

– И вы, конечно, всего рассказать мне не можете.

– Без его согласия – нет. Ко мне попала информация, не документы – бомба!

– Понятно. Они касаются Дубенко?

– И его тоже.

– Хорошо. В принципе, он разговаривать может. Он не может двигаться.

– Вот так!

– Да, поэтому, поаккуратнее с ним. И вообще. Вы его знаете?

– Лично нет. Наслышан. Моя дочь работала у него секретарем.

– Да? Тогда я ее видела однажды. В приемной. Знаете, Матвей, по – моему, это жестоко, отдавать ребенка на службу такому человеку.

– Лилечка не такая уж беззащитная, как может показаться. Кстати, это она помогла достать эти бумаги. Вот так.

– Пойдемте, Матвей, – Антонина кивнула согласно и распахнула перед ним дверь.

Роговцев взял папку с копиями документов из сейфа Дубенко и вышел из ординаторской вслед за Антониной.

Глава 52

– Галка, ну не плач! – Лялька обняла сестру за плечи. «Хотя уж лучше пусть слезы, чем, как обычно – застынет, как изваяние, а в глазах жуть пустая!» – подумала она.