Память льда
Шрифт:
Хватка сидела все на той же дырявой крыше и глядела вниз. Кое-кто из удиравших паннионцев пытался взобраться по пандусу из тел на крышу, не соображая, куда и зачем лезет. Особо упрямых встречали малазанские копья.
Несмотря на все ужасы, творившиеся внизу, Хватка продолжала радоваться избавлению от браслетов. Правда, оставшиеся от них ожоги еще болели, и боль эта отдавалась в костях руки. В мозгу капрала вертелось множество вопросов, но она упорно гнала их прочь.
Теперь звуки битвы, перемежаемые боевыми кличами баргастов, доносились и с восточной
Колотун без конца сетовал на хлипкость крыши и стен. Хватке уже надоело с ним пререкаться. Все равно, пока улицы не очистятся от тенескариев, идти некуда. Так почему бы и не посидеть здесь? Капрала это вполне устраивало. Главное — сжигатели мостов вошли в Капастан. В городе сейчас было жарко, особенно возле Северных ворот и вдоль стен. Но в целом дела обстояли не так уж и плохо. Идя сюда, она ожидала худшего. «Морантские гостинцы» сумели уравновесить силы, а кое-где и начисто смели превосходство паннионцев.
«Мы тут уже почти сутки, и ни одного сражения. Ну и прекрасно. Как бы Мураш ни бахвалился, мы сейчас уже далеко не те, какими были прежде».
Мысли Хватки перекинулись на объединенные силы Дуджека Однорукого и Каладана Бруда. Сколько им еще добираться сюда? Как только Хумбрал Таур собрал свои племена и был готов двинуться в южную часть города, Паран отправил Меченого к Дуджеку. Теперь, когда Быстрый Бен валяется в бреду, а Штырь слишком напуган, чтобы сунуть нос в магический Путь, даже и не узнаешь, как там этот морант.
По мнению Хватки, армиям могли угрожать две серьезные опасности. Во-первых, громадные двуногие ящерицы, о которых без конца болтали баргасты. По их словам, эти твари водились именно на равнинах. А во-вторых, отравленные магические Пути. В магии Хватка почти ничего не смыслила, однако доверяла Штырю. Тот опасался, что кто-то специально заразил Пути, чтобы самому по ним передвигаться. Подобная перспектива пугала капрала даже больше, чем гигантские ящерицы. Если эти злоумышленники заодно с Паннионским Провидцем, то им очень невыгодно подпускать войско Дуджека и Бруда к Капастану. Цепочка тревожных мыслей протягивалась все дальше, и конец у нее был совсем уж невеселый.
«А вдруг тридцать тысяч трупов гниют сейчас где-нибудь в десятке лиг от города? Тогда горстка сжигателей мостов — это все, что осталось от славной армии Дуджека Однорукого».
Услышав, что сзади заскрипели сапоги, Хватка обернулась и увидела рыжеволосую молодую женщину, ту самую, которую Молоток ночью практически вытащил с того света. В правой руке женщина держала обломок рапиры. Кожаные доспехи были сплошь в дырах и кровавых пятнах. Невзирая на воинственный вид, в незнакомке чувствовалась какая-то беззащитность.
Хватка выпрямилась. Ей надоело смотреть вниз и слушать крики, успевшие стать еще более оглушительными.
— Скоро это все должно закончиться, — сказала она рыжеволосой. — Глянь вон туда.
Женщина кивнула. И произнесла:
— Давай познакомимся, что ли. Менакис. Но меня чаще зовут Каменной. Я уже привыкла.
— Капрал Хватка. Тоже уже забыла, когда меня называли по имени.
— Я тут беседовала с твоей подругой Мутной, — сообщила рыжеволосая.
— Да ну? Вот чудеса. Мутная у нас, вообще-то, девушка неразговорчивая.
— Она рассказала мне про браслеты.
— Неужто разболтала? Ишь как на нее Капастан подействовал.
Каменная замялась. Чувствовалось, что ей хочется о чем-то спросить.
— Скажи, — наконец осторожно начала она, — а ты… поклоняешься Трейку? Я знаю, среди солдат этот культ весьма распространен. Как-никак Тигр Лета, Властитель Битв.
— Нет, — отрезала Хватка. — Никому я не поклоняюсь. Просто купила по дурости эти браслеты у одного старикашки. Вид у них был необычный. Вот и нарвалась.
— То есть ты даже не знала, что тебя… избрали, чтобы передать их… Ворчуну?
Капрал усмехнулась:
— Так вот что не дает тебе покоя! Ворчун — твой дружок, надо думать. Ты небось и не предполагала, что он может быть… таким.
— Честно говоря, от кого угодно ожидала, но только не от него, — поморщилась Каменная. — Я привыкла, что для него нет ничего святого. Вечно он над всем издевался. Выпить был не дурак. Конечно, в уме Ворчуну не откажешь. Но теперь гляжу я на него…
— И не узнаешь, — усмехаясь, досказала Хватка.
— Дело не только в отметинах. Меня удивляют его глаза. Они у него кошачьи… нет, тигриные. Холодные глаза… нечеловеческие какие-то.
— А нам Ворчун сказал, что сражался за тебя, красавица.
— Ему просто нужно было придумать причину, вот он и приплел меня.
— Да не все ли равно? Какая разница?
— Разница есть, капрал.
— Не буду спорить. В любом случае правда — вот она, прямо перед тобой. Вы же этот дом нашпиговали покойниками, как склеп. И потом, смотри: не один только Ворчун — все его соратники стали полосатыми. Этот человек заслонил тебя от паннионцев. Ты не веришь, что он хотел тебя защитить? Вряд ли он соврал. А к этому его желанию уже притянулось все остальное. Может, ему и в самом деле Трич помогал. Лично я бы нисколько не удивилась. А вот как Ворчун сумел разнюхать, что у меня под кольчугой были те проклятые браслеты? Ты не представляешь, до чего же я рада от них избавиться!
Слушая собеседницу, Каменная недоверчиво качала головой.
— Я не намерена склоняться перед Трейком, — заявила она. — Я нашла себе другого бога и менять свой выбор не стану.
— Да тебя вроде как и не заставляют. Может, кстати, и твоему богу от превращения Ворчуна что-то перепало. Не только ведь люди нити плетут и паутину прядут, согласна? И не только мы умеем ходить плечом к плечу и что-то делать ради общей пользы, а всех остальных при этом держать в неведении. Но, признаться, я не завидую тебе, Каменная. Когда боги обращают свое внимание на смертных…