Память льда
Шрифт:
— Похоже, что так. Часть горожан по-прежнему находится в подземелье вместе с охраняющими их «Серыми мечами». Верится с трудом, правда? Вряд ли в них еще остался боевой пыл. Ох, говорят, на улицах Капастана такое творится… — Быстрый Бен покачал головой. — Подобное пока своими глазами не увидишь — ни за что не поверишь. Вот я и собрался взглянуть. С твоего позволения, разумеется.
— И с надлежащей осторожностью.
Маг улыбнулся:
— Ты же знаешь, командор: когда надо, я могу оставаться невидимым… Вы-то когда собираетесь добраться до Капастана?
— Нам еще с тенескариями
— Вы что же, собираетесь вступать с ними в переговоры? — прищурился Быстрый Бен.
— А почему бы и нет? Лучше уж так, чем убивать направо и налево.
— Жаль, Скворец, ты не слышал рассказы баргастов. Эти тенескарии, когда ворвались в Капастан, такого там натворили. У них есть вождь по имени Анастер, так называемый первенец мертвого семени — это что-то вроде почетного титула. По последним слухам, Анастер самолично содрал кожу с Джеларкана, а мясо принца изжарил, чтобы попировать со своими приспешниками в Тронном зале… Как тебе такое?
Корлат шумно выдохнула. Скворец поморщился:
— Если слухи подтвердятся, то и этого Анастера, и остальных виновных тенескариев будут судить по малазанским законам военного времени.
— Простая казнь будет для них милосердием, которого сами они по отношению к жертвам не проявляли, — заметил Быстрый Бен.
— Тогда пусть молятся, чтобы попасть к малазанцам, а не к баргастам.
Лицо чародея оставалось встревоженным.
— Думаешь, уцелевшие горожане, остатки «Серых мечей» и жрецы согласятся простить тенескариям все зверства? Смотри, как бы их гнев не обратился против нас.
— Спасибо за предостережение, маг. Это все?
— Да. До встречи в Капастане, Скворец.
— Пока.
Призрак растаял.
— Малазанские законы военного времени, стало быть? — промолвила Корлат. — Но вообще-то, с паннионцами воюют не только малазанцы.
— Насколько я успел узнать Каладана Бруда, он не одержим местью, — ответил ей Скворец. — А ты предвидишь стычку?
— Я знаю, какие советы даст ему Каллор.
В голосе тисте анди зазвенели напряженные нотки.
— Я тоже знаю, но сильно сомневаюсь, что Воевода станет их слушать. Конечно, одному только Худу известно, какие мысли бродят в голове у Бруда. Но ведь до сих пор он не больно-то прислушивался к Каллору.
— Мы с тобой пока что не видели Капастан.
Скворец шумно вздохнул и начал стаскивать кольчужные перчатки.
— Отвечать зверством на зверство? — спросил он.
— Таков неписаный закон, — тихо сказала Корлат. — Древний закон.
— Я не подчиняюсь этому закону! — отрезал командор. — Иначе мы и сами уподобимся паннионцам. — Он повернулся к женщине. — Даже простая казнь… Подумай, тенескариев больше двухсот тысяч. Голодные, отчаявшиеся крестьяне, которым нечего терять. Думаешь, они будут с овечьей покорностью дожидаться, пока им отрубят голову? Сомневаюсь. Взять их в плен? Но нам при всем желании не прокормить такую ораву. И лишних солдат, чтобы стеречь пленных, у нас тоже нет.
— Так ты что же, предлагаешь… отпустить их на все четыре стороны? — спросила Корлат, ошеломленная своей догадкой.
«Она к чему-то клонит. Я улавливал
— Нет, всех мы, разумеется, не отпустим. У нас останутся их главари: этот Анастер и офицеры, если у него они есть. С него спрос особый. Это он поощрял все зверства своих солдат. Впрочем, — добавил Скворец, резко тряхнув головой, — настоящий злодей ждет нас в пределах Паннионского Домина. Провидец — вот кто истинный виновник одичания, безумия и каннибализма. Губитель собственного народа. Тенескарии — его жертвы. Злобные, страшные, но жертвы.
Корлат нахмурилась. Чувствовалось, что тисте анди не понравились его слова.
— Но тогда получается, что мы должны отпустить и паннионских солдат тоже? — спросила она.
Серые глаза малазанского командора сурово воззрились на собеседницу.
— Наш главный враг — Паннионский Провидец. Здесь мы с Дуджеком единодушны. Мы должны уничтожить этого злодея, а не истреблять целый народ. Но тех, кто вздумает помешать нам добраться до Провидца, мы жалеть не станем. А возмездие — оно лишь распыляет силы и отвлекает от основной цели.
— Но как же тогда освобождение захваченных паннионцами городов?
— Только если они окажутся у нас на пути. Это второстепенная задача, Корлат. Странно, что тебя это смущает. Еще во время первых переговоров, когда обсуждалась тактика, мы с Брудом решили, что нанесем удар в самое сердце Паннионской империи.
— По-моему, ты все не так понял, Скворец. Больше десятка лет Каладан Бруд вел освободительную войну. Он сражался против вашей ненасытной Малазанской империи. Теперь внимание Бруда переместилось на нового врага, однако суть войны осталась прежней. Воевода явился сюда освобождать паннионцев.
— Худ тебя побери, Корлат! Невозможно освободить людей от самих себя!
— Бруд намерен освободить их от гнета Паннионского Провидца.
— А кто вознес тирана на вершину власти? Не эти ли самые люди?
— Я что-то совсем запуталась. Ты прекрасно понимаешь их вину, но в то же время предлагаешь помиловать тенескариев и даже солдат паннионской армии. Сам себе противоречишь, вот что сбивает меня с толку.
«И не только это, Корлат».
— На самом деле никакого противоречия здесь нет. Если наши армии победят, нам с Дуджеком вовсе не улыбается становиться судьями и палачами. Мы явились сюда не затем, чтобы решать за паннионцев, как им жить дальше. Пусть думают сами. Если мы взвалим себе на плечи еще и тяготы управления, то превратимся в государственных чиновников. Управление страной немыслимо без власти над ней, следовательно мы должны будем захватить эту страну.
Ответом ему был резкий смех Корлат.
— А разве не такова излюбленная тактика малазанцев?
— Но это не малазанская война!
— Вот как! Ты не шутишь?
Скворец сощурился:
— Какие уж тут шутки? Нас объявили вне закона. Армия Дуджека Однорукого…
Он осекся, увидев ее потухший взгляд. Поздно, слишком поздно Скворец сообразил, что глупейшим образом провалил испытание. И эта его ошибка положила конец доверию, которое зародилось между ними.
«Какой же я болван! Сам все испортил».