Память
Шрифт:
Майлз ни разу еще не надевал одновременно все накопившиеся у него знаки отличия. Отчасти потому, что четыре пятых из них имели отношение к засекреченным операциям, а что за удовольствие носить награды, о которых не можешь рассказать никакой доброй истории? А отчасти потому… а почему? Потому что они принадлежат адмиралу Нейсмиту?
Майлз церемонно разложил все свои награды на коричневом кителе в должном порядке. Знаки невезения – как тот, что Форберг только что получил за ранение, – заполнили целый ряд и еще часть следующего. Самая первая его медаль была от верванского правительства. А самая последняя высокая почесть
Поколебавшись, он положил туда же золотой медальон цетагандийского ордена «За Заслуги», разложив по всем правилам его разноцветную ленту вокруг высокого воротника кителя. На ощупь орден был холодным и тяжелым. Должно быть, Майлз один из немногих солдат за всю историю, награжденный обеими воюющими сторонами в одной и той же войне… хотя, истины ради, орден «За Заслуги» достался ему после войны и был на самом деле вручен лорду Форкосигану, а не маленькому адмиралу, разнообразия ради.
Когда он разложил их все, эффект получился почти умопомрачительный.
Храня свои награды по отдельности, спрятанными по маленьким коробочкам, Майлз и не догадывался, как много их у него накопилось, пока снова не собрал все вместе! Нет, не снова. Впервые.
«Нанесем удар по всей линии фронта». Мрачно улыбаясь, он прикрепил награды на место. Надел белую шелковую рубашку, расшитые серебром подтяжки, коричневые брюки с серебряным кантом, обул сверкающие кавалерийские сапоги. И последним – тяжелый китель. Прицепил дедовский кинжал – ножны выложены перегородчатой эмалью, в украшенной драгоценными камнями рукоятке спрятана форкосигановская печать – на прилагавшийся к нему ремень, и застегнул тот вокруг талии. Причесал волосы и отступил на шаг назад, чтобы оглядеть себя в зеркале во всем своем блеске.
«Делаемся местными, а?» Саркастически внутренний голос делался все тише.
– Если тебе предстоит разбираться с гордиевым узлом, потрудись упаковать в свои пожитки меч, – это было первой фразой, произнесенной им вслух.
Мартин, поглощенный чтением, услышал топот сапог Майлза, поднял взгляд от ручного считывателя… и, приятно видеть, даже среагировал не сразу.
– Подгони машину вокруг дома к переднему крыльцу, – холодно проинструктировал его Майлз.
– А куда мы едем? Милорд.
– В Императорский дворец. Мне назначена встреча.
Глава 16
Грегор принял Майлза в спокойном уединении своего кабинета в северном крыле дворца. Он сидел за комм-пультом, рассматривая какое-то изображение, и не поднял взгляда, пока мажордом не объявил о приходе Майлза и не удалился. Грегор набрал контрольную фразу, и голографическая картинка исчезла, а за ней обнаружился кипящий от ярости низенький человечек в коричневом мундире.
–
– В данном вопросе, – заметил Майлз, – «намеренно» валит из меня, как дым из ушей. Готов спорить… – его обычным афоризмом было «готов спорить на мои серебряные Глаза Гора», – …на все, что угодно, что с Иллианом творятся гораздо бо?льшие неприятности, чем тебе докладывает Гарош.
– Его доклады неминуемо представляют собой краткие обзоры, – медленно произнес Грегор.
– Ха! Ты тоже это почувствовал, верно? А передавал ли тебе Гарош хоть раз слова Иллиана, требующего меня к себе?
– Нет… а он требует? И как ты об этом узнал?
– Узнал – как бы это выразиться – из заслуживающего доверия анонимного источника.
– Насколько заслуживающего?
– Чтобы предположить, что меня подставили и всучили дезинформацию, надо приписать весьма причудливый образ мыслей человеку, которого я считаю чуть ли не болезненно прямолинейным. И тогда возникает проблема мотивации. Скажем так: он заслуживает доверия с практической точки зрения.
– Насколько я понимаю, – медленно проговорил Грегор, – Иллиан в настоящий момент… ну, скажем прямо, опаснейшим образом не в своем уме. Он требует массу невообразимых вещей. Как пример, мне упомянули про налет флота скачковых кораблей на Ступицу Хеджена, чтобы предотвратить воображаемое вторжение.
– Когда-то это было реальностью. Ты сам там был.
– Десять лет назад. Откуда ты знаешь, что и это не из разряда того же галлюцинаторного бреда?
– Именно в этом и дело. Я не могу об этом судить, потому что мне не позволили его увидеть. И никому не позволяют. Ты уже слышал об этом от леди Элис.
– Э-э, да.
– Теперь Гарош не пустил меня уже дважды. Сегодня утром он обещал, что прикажет меня парализовать, если я буду по-прежнему ему досаждать.
– А насколько ты ему досаждал?
– Ты, несомненно, можешь запросить – на твоем месте я бы сказал «желаю и требую» – сделанную с комм-пульта Гароша запись нашей с ним беседы. Возможно, ты найдешь ее даже забавной. Но, Грегор, я имею право видеть Иллиана. Не как его бывший подчиненный, но как сын своего отца. Это – обязательства фора, которые не пересекаются с военной иерархией СБ и входят, если можно так выразиться, через другую дверь. Несомненно, к смятению СБ – но это их проблемы. Я подозреваю… сам не знаю, что подозреваю. Но я не могу сидеть неподвижно и ждать, пока меня не осенит.
– Думаешь, там пахнет паленым?
– Не… обязательно, – произнес Майлз уже спокойнее. – Но порой глупость может быть столь же скверной, как и злой умысел. Если поломка чипа – что-то вроде моей крио-амнезии, то для Иллиана это настоящий ад. Заблудиться в своем собственном мозгу… таким одиноким, как тогда, я не был никогда в жизни. И никто за мной не пришел, пока туда не ворвался Марк. В самом лучшем случае – Гарош не справляется с этим делом из-за нервозности и отсутствия опыта, нуждаясь в том, чтобы его мягко – или не так уж мягко – подправили. А в худшем… возможность намеренного саботажа должна была прийти в голову и тебе. Даже если ты не особо обсуждал ее со мной.