Папа (для) моей дочери

Фомина Татьяна

– Если вам нужно уйти, то оставьте всё!

– Хорошо.

– Только предупредите, – просит Амелия Константиновна.

– Обязательно!

Наконец воспитательница уходит, а я остаюсь в долгожданном одиночестве. Общаться сейчас ни с кем не хочется. Спрыгиваю с подоконника и переставляю стульчик, чтобы потом было удобнее залезть. Включаю телефон, который оставила на столике, и проверяю, но входящих звонков нет. Отключаю. Мобильная связь очень удобная штука, но иногда без неё лучше.

Некоторые

номера пришлось внести в чёрный список. Туда же отправлялись все звонки с неизвестных номеров. И было немного странным, ведь Киру я не вносила. Решила не заострять на этом внимания и полезла мыть последнее окно в игровой.

Ещё раз придирчиво осмотрела стекло, чтобы не было пятен и разводов, вытерла начисто подоконник и собралась перейти в спальню. Ремонтные работы там не проводились, но освежить не помешает.

– Ира.

Вздрагиваю от своего имени и смотрю на Киру. Она стоит в дверях вместе с Кристиной

– Привет, – произношу на автомате.

– Тётя Ира! – Кристинка отпускает руку матери, летит ко мне и обнимает за талию. Едва успеваю бросить на пол тряпку, чтобы поймать девочку. – А Женя скоро приедет? – выпаливает Кристина, глядя на меня снизу вверх.

– Скоро, – отвечаю ей и перевожу взгляд на Шелест.

– Ира, я пришла извиниться и поговорить.

– Не здесь и не сейчас, – коротко отвечаю, отпуская Кристину.

– Когда? – звучит такой же короткий вопрос.

– Мне нужно закончить с окнами. Остались в спальне и в раздевалке.

Я не знаю, сколько это займёт времени, а у Киры всегда всё расписано чуть ли не по минутам – ждать она не будет.

– Хорошо. Крис, посидишь тихонечко?

– Ага, – соглашается Кристина.

Кира протягивает ей свой телефон, потом поднимает тряпку, которую я уронила, и добавляет:

– Пошли.

Пожимаю плечами и иду за ней в детскую спальню. Окна мы моем молча. Так как флакон со средством один, нам приходится передавать его друг другу.

Даже думать не хочу, зачем здесь Кира, но то, что она оставила салон, для неё нетипично, если не сказать, что вообще не поддаётся никакому объяснению. И я первая нарушаю натянутую как струна тишину.

– У тебя сегодня выходной? – спрашиваю Киру.

– Можно и так сказать. И завтра тоже.

– Почему?

– Появились проблемы.

– Какие?

– Я закрыла салон.

– Почему?

Кира шумно вздыхает.

– Не здесь. Давай закончим с окнами, а потом поговорим.

Мы решили зайти в кофейню в торговом комплексе. Я смотрела, как Кристина бегает от одного игрового автомата к другому. Кира принесла два кофе и села напротив.

– Ира, не знаю, сможешь ты меня когда-нибудь простить или нет, но я ещё раз прошу прощения, – произносит Шелест.

Отрываю

взгляд от Кристинки и смотрю на Киру.

– Я всё понимаю. У тебя проблемы. Ты присылаешь расчёт. Всё логично.

– Нет.

– Что нет?

– Клим мне всё рассказал, – произносит Кира.

– Кира. – Я тяжело вздыхаю. – Я не хочу об этом говорить.

– Я тоже. Особенно после всего. Но надо.

– Зачем?

Мы обе поворачиваемся и смотрим на Кристину, которая прыгает от восторга, выиграв заезд в игровых гонках.

– Из-за них. – Кира тоже вздыхает. – Между собой с Климом выясняйте отношения сами.

– Нам нечего выяснять, – перебиваю я.

– Это вам решать, – вдруг соглашается Кира и снова смотрит на свою дочь. – Но Женя и Кристина ни в чём не виноваты. Я ведь только потом это поняла, когда уже успела сгоряча наломать дров.

– Я думала, ты хотела поговорить про салон, – перевожу тему.

– А? Нет! Салон можно смело похоронить и больше не вспоминать о нём, – отмахивается Шелест, делает небольшой глоток кофе и слизывает пенку с губ.

– Почему?

– Мне не дадут работать. Не вижу смысла упираться.

– Может, объяснишь, что случилось? – прошу я.

– Пришла жалоба, что фото, сделанные в нашем салоне, были размещены в интернете без согласия клиента. Салон привлёк к себе внимание, причём не с лучшей стороны, и как-то так совпало, что почти одновременно начались проверки. Один штраф я уже заплатила, но уверена, что за ним последуют и другие. Поэтому я просто закрыла салон.

Я перевариваю полученную информацию.

– Зачем? Можно было нанять юриста, чтобы опровергнуть клевету, или, если не получится, заплатить штраф.

– И заработать репутацию, в свете которой от нас будут все шарахаться?

– Не думаю, что это будет так уж критично.

– Шума уже достаточно. Не знаю, как ты этого не слышала.

Пожимаю плечами. Я и вовсе немного выпала из жизни.

– И всё равно, закрывать было глупо, – высказываю своё мнение.

– Глупо дёргаться, если при этом сам затягиваешь петлю на своей шее. Потом придёт жалоба, что у кошки, бегающей в нашем подвале, нет санитарной книжки, и она может нанести вред здоровью клиентов.

– Ты знаешь, кто стоит за всем этим? – Не скажу, что меня сейчас это особо волнует, но смотреть на сломленную Шелест невыносимо.

– Да. Это отец, – выдыхает Кира.

– Кто? – Мне показалось, что я ослышалась. Как может близкий человек так поступить?

– Наш с Климом папочка, – повторяет Кира.

Я старалась не заострять внимания на имени отца моей дочери, но получалось плохо. Кира это заметила.

– Извини.

– Всё нормально, – отвечаю. Хотя не знаю, кого больше хочу убедить в этом.