Папа (для) моей дочери
Шрифт:
– Да-а? – тянет мама, ожидая от меня ответа.
– Мам, давай поговорим дома. Уже слишком поздно, – прошу её, тяжело вздыхая.
Дома стараюсь найти кучу дел, хотя прекрасно понимаю, что избежать разговора не получится. Купаю дочь, потом мы с ней долго читаем сказки, и я безумно рада, что она рядом.
Женя уснула. Не хочу выходить из комнаты, но отсидеться не получится – на кухне меня ждёт допрос. Уверена, что мама уже всё рассказала бабуле. Целую свою крошку и иду сдаваться.
Стоит мне войти, в меня вонзаются две пары
– Вы спать не собираетесь? – задаю наивный вопрос. – Мам, ты пойдёшь в душ?
– Я уже сходила.
– Ты бы ещё дольше в комнате пряталась, – заметила бабуля, – так весь подъезд успел бы перемыться.
– Ба, я не пряталась. Я по Жене соскучилась.
– Сказки ты будешь дочке рассказывать, а мне нечего. Сядь.
– Ира, как так?! – спрашивает мама.
– Что как, мам?
– Ты почему про Клима ничего не сказала?
– Мам, я сама этого не знала. Не надо меня обвинять во всех смертных грехах.
– Но в парочке точно можно, – делает замечание бабуля.
– А теперь сядь и всё расскажи, – требует мама.
– Мам, нечего рассказывать. Ничего не изменилось и не изменится. Всё останется по-прежнему!
– Почему?
– А почему что-то должно измениться? Ну, узнала я, кто отец Жени, и что?
– Может, и ничего, но ведь и Женя теперь это знает. – Мама строго смотрит на меня. – Она мне до этого знаешь, сколько всего про «дядю Клима» рассказывала?
– Мам, он сразу узнал и… и ничего мне не сказал! – выплёскиваю свою обиду.
– Я поговорю с ним, – строго произносит мама.
– Мама, нет! Прошу, не нужно!
– Как ты себе это представляешь? Это ничего, что он работает вместе со мной? Как я должна теперь на него смотреть?
– Как и раньше.
– Как раньше уже не получится.
– Ира, ты свой нос можешь воротить сколько хочешь, – вставляет бабуля, – но я тебе вот что скажу: к Жене он относился хорошо, и девочка к нему привязалась. Так что мужик не только хорошо умеет…
– Мама! – одергивает бабулю моя мама.
– Ой, какие мы нежные! – фыркает ба. – Но с ребёнком общий язык он нашёл. Молодец!
– Нет, ну нормально?! Он, значит, общий язык нашёл, и уже молодец! – возмущаюсь я.
– Другой бы даже виду не подал, а он сколько с вами ходил!
– Давай ему орден выдадим? – взбеленилась я. Что за несправедливость: он молодец, а я так, рядом постояла!
– Орден пока рановато, а вот с дочкой видеться не запрещай. Ты, я так поняла, никому ничего говорить не собиралась? – прищурилась ба.
Пришлось промолчать.
– Ладно. На сегодня хватит. Утро вечера мудренее. Зуб-то куда девать будете? – спросила мама.
– Не знаю.
Глава 25
Скоро утро, а я так и не сомкнула глаз. В голове до сих пор звучат слова Клима. Я не понимаю, зачем он это сделал, и не знаю, как теперь буду объяснять всё дочери. Вчера Женя несколько раз пыталась про
А ещё я до сих пор в шоке от её реакции. Не думала, что Женя успела так к нему привязаться. Или он это сделал специально? Хочется найти в его действиях какой-то скрытый смысл, но я не могу, а память услужливо подбрасывает картинки, где он подшучивает над Кирой, съезжает с надувного батута с Женей, как они вместе смеются, катаясь в парке на машинках, как он везёт Женю на лошади, усадив впереди себя, и как выигрывает большого единорога к огромной радости моей дочери. Женя ведь так и спит с этим единорогом, используя вместо подушки.
Клим сумел завоевать любовь моей дочери.
А я… Я его ненавижу.
Мне удалось забыться, но он появился и во сне. Это снова был тот сон, от которого, как мне казалось, я смогла избавиться. Только теперь я видела лицо. Это было лицо Клима. Его руки. Его прикосновения. И я ничего не могла с собой поделать.
Я проснулась невыспавшаяся и обессиленная. Не помню, как отработала день. Нужно было срочно выплеснуть свои эмоции, поделиться с кем-то, чтобы меня выслушали и поняли, и я позвонила Олесе. К моей огромной радости, у Малевской был выходной, а Ромка был на сутках.
– Лесь, ты даже не представляешь, что я чувствую, когда его вижу!
– Ир, я тебя понимаю.
– Я не знаю, что мне делать.
– Ира, давай ты просто не будешь усложнять всё ещё больше.
– Куда больше-то?! Всё и так хуже некуда!
– Ириш, может, тебе всё-таки немного смягчить свою ненависть, а? – спрашивает Малевская, а я смотрю на неё, и хочется закричать: «И ты, Брут?!», но слова застревают в горле. – Не надо так на меня смотреть, Ир. Ведь ничего плохого в том, что Клим хочет видеться с дочерью, нет.
– Плохое есть в том, что это я не хочу его видеть!
– Не видь! – успокаивает меня Малевская.
Как объяснить подруге, что я вижу в нём совсем не того, кто стоит передо мной, а того, кто был той ночью?! И от этого становится ещё хуже.
– Лесь, это ведь из-за Клима наш брак распался, – произношу то, что мучает меня с самого начала. – Только он виноват в том, что мой муж стал видеть во мне шлюху.
– Да неужели?! А может, он дал тебе почувствовать, что всё бывает совсем по-другому?
– Я не хотела по-другому. Меня устраивало, как было. Я до сих пор люблю Вадима, – выдыхаю признание. – А Клим…
– А Клим – отец твоей дочери, который, узнав, что ты растишь ребёнка одна, старался как можно больше времени провести с ней. Ира, вы ведь взрослые люди и можете договориться, в какие дни он может общаться с дочерью.
– Олесь, я не могу просто так оставить с ним дочь.
– Оставь не просто так, – шутит Леся. – И вообще, я не понимаю, что ты так на этом зациклилась. Вы ведь нормально контактировали, пока не вмешался Бархалей.