Папа, купи мне принца!
Шрифт:
Мирабелла поднесла к губам чашку, отпила глоток чая.
— Мне тоже кажется, что лучше музыкальный вечер. Тогда девушки могут показать свои таланты, да и поучиться у других.
Аманда, кончено, будет на высоте, подумала она, и, возможно, на нее обратит внимание достойный молодой человек.
— И Доминик не будет против, — Сибилла вздохнула, — вы даже не представляете, сколько нервов мы потратили на его капризы.
— Капризы?
— Ну... может быть, я не
— В Бостоне мы давали бал в его честь, и я не заметила, чтобы это ему не понравилось, — сказала Мирабелла.
Сибилла улыбнулась.
— Мадам, такой человек, как Доминик, никогда не покажет своего отношения. Но мы-то его ближайшая родня, и все его плохое настроение достается нам.
А она, конечно же, не родня. Мирабелла так расстроилась, что поставила чашку на блюдце и стала смотреть в сад. С ней Доминик всегда вел себя, как идеальный принц. И теперь она знала причину. Она была ему чужая.
С трудом отделавшись от Сибиллы, Мирабелла спустилась в сад. Вскоре тут начнутся работы, но сегодня было еще пусто и тихо. Где-то пела одинокая птица, заставляя Мирабеллу сдерживать слезы. Она шла вдоль стены замка, и кусты роз цеплялись за ее платье.
Чужая. Чужая и всегда останется чужой.
Она остановилась. Хотелось спрятаться от всего мира и поплакать. Ее любовь никогда не будет нужна такому человеку, как Доминик. Все дары ее он воспримет, как должное, а потом проводит ее на палубу корабля, вежливо попрощается с ней, и помашет рукой с земли, когда корабль ее будет отчаливать от широкого пирса.
Мирабелла сделала еще несколько шагов. У него совсем другая жизнь, и она, фиктивная жена, не вписывается в нее. Она опустила голову. Она и не должна. Доминик свято соблюдает договор. Он вежлив и честен с ней.
Она брела по дорожке, опустив голову. Сама не заметив как, Мирабелла оказалась рядом с церквушкой, которая подпирала стену замка в глубине сада. Фамильная церковь? Склеп? Листья деревьев и плющ скрывали под собой ее потемневшие от времени стены. Дверь церквушки была распахнута, и Мирабелла почувствовала холод, исходивший из нее.
Внутри горели свечи. Мирабелла хорошо видела распятье, свечи и статую Девы Марии. Движимая любопытством, она вошла, тихо ступая по стертым плитам.
Внутри было три ряда деревянных скамьи, и из витражного окна на пол падали причудливые тени. На скамье во втором ряду сидел человек. Из-за его широкого плаща, скрывающего фигуру, и полумрака, Мирабелла не могла разобрать, кто это. Он опустил голову и закрыл лицо руками, и вся его поза была полна скорби. Вот он встал, совершенно не замечая Мирабеллу, которая прижалась от неожиданности к стене, прошел несколько шагов, и встал на колени около одного из каменных саркофагов, находившихся в глубине часовни, потом положил руки на камень, а голову на руки, и так замер. Мирабелла боялась пошевелиться, не желая показать, что видела так близко чужое горе. Ей хотелось уйти, и было ощущение, что она подглядывает в замочную скважину. Она попятилась, но тут же наткнулась на дверь, открытую внутрь, дверь скрипнула и человек резко поднял голову и обернулся.
— Простите пожалуйста, Ваше Высочество, — полепетала она.
Доминик легко поднялся на ноги и подошел к ней. Мирабелла ожидала увидеть слезы на его лице, но оно оказалось неожиданно спокойным. Ну да, она же чужая, а чужим эмоции показывать нельзя, вспомнила Мирабелла.
— Мадам, — он поклонился, — я даже рад вашему приходу. Посидите со мной.
Мирабелла удивилась его просьбе, но позволила отвести себя к скамьям и села, ощуащая тепло его тела, когда он сел рядом.
— Здесь похоронена ваша супруга? — спросила она. Вопрос был неприличным, но Мирабелла не смогла удержаться от него.
Доминик мельком взглянул на нее.
— Да, мадам.
Голос его был ровным, будто не он только что стоял на коленях у гроба.
— Мне очень жаль, что так произошло, — сказала она, — ваша жена была очень красива и не заслужила такой участи.
Повисло молчание. Доминик ничего не ответил, смотря перед собой. Мирабелла тоже замолчала. А потом ощутила, как он сжал ее руку в своей.
...
Наверно никогда в жизни жених не влюблялся в невесту с первого взгляда. Нельзя сказать, что Доминик был против женитьбы на дочери старинного друга отца, совсем недавно прибывшего из Англии. Родители ударили по рукам и подписали контракт, а Доминику оставалось только обвенчаться с нареченной, чей портрет ему показали за неделю до свадьбы. Но толи портрет был неудачным, толи Доминику было все равно, на ком жениться по приказу отца, но он никак не ожидал увидеть ангела, спустившегося к нему в церкви.
Себастьян, который тоже не так давно вернулся из Англии, описывал ему Лили де Флен, как достаточно заурядную девицу, на которую он обратил внимание только потому, что она была его соотечественницей и даже немного подружилась с Сибиллой.
Заурядная? Это было совсем не то слово, которое могло бы описать Лили. Она шла по проходу под руку с отцом, и платье ее было будто бы соткано из лебединых перьев. Тоненькая, совсем юная, она немного наклонила голову, и еще до того, как он увидел ее лицо, Доминик понял, что пропал. Сердце его больно сжалось, как будто от боли, но тут же забилось, заставляя вспыхнуть его щеки и засиять глаза. Всю церемонию он ожидал, когда же можно будет поднять ее вуаль, достаточно плотную, чтобы под ней хорошо различить черты ее лица. Он гадал, какого же цвета у нее глаза — голубые или карие. Но, когда священник позволил ему поцеловать невесту, и Лили откинула с лица легкую ткань, он увидел, что глаза у нее цвета морской волны. Завораживающие, прекрасные, с длинными ресницами. И все ее лицо, будто лицо небесного ангела, казалось, светилось, когда она подняла на него глаза, чуть подернутые влагой от волнения, и покорно подставила для поцелуя тонкие розовые губки, сложенные, как бутон розы. Он задохнулся от счастья, и совсем немного коснулся ее губ, ожидая, что ночью, когда кончится пир, а гости разбредутся по своим комнатам, он наконец-то сможет распробовать их на вкус.