Пара для Эммы
Шрифт:
— Ты ходил смотреть на пленника?
— Да, и теперь понимаю, почему ты не хотела ещё раз столкнуться с этим видом существ. Жуткий взгляд и отвратное шипение.
— Его допрашивали? Что он говорит?
— Милая, вряд ли этот змей обладает навыками речи.
Эмма долго сидела, задумавшись, а Ратмир корил себя за то, что напомнил жене о тягостных событиях.
— Я хочу посмотреть на пленника, — неожиданно заявила она.
Глава 20 Великая тайна пустыни
— Но, дорогая,
— И тем не менее, считаю это необходимым, — упёрлась Эмма.
— Строптивица моя, не думаю, что коротышки сочтут целесообразным…
— Если ты не вмешаешься, то не сочтут, — резко пресекла она последующие манипуляции мужа. — Ратмир, я не горю желанием общаться с нагами, но похоже, никто, кроме меня, вообще не думает об общении! Одни ставят эксперименты, другие тычут палками, а ты, небось, свою силу на нём пробовал?
— Ну, а как же?! Я должен понимать, есть ли у меня преимущества перед этим видом или нет.
— Ну и как? — спросила сердясь, не ожидая ответа, но муж ответил спокойно.
— Змей явно ощутил моё давление, но у него хватает сил не терять голову.
Эмма сдулась и миролюбиво попросила:
— Ты организуешь мой визит к пленнику или мне самой?
— И охота тебе, — буркнул Ратмир, думая о том, что мерзкого змея необходимо помыть и вообще лучше бы перевести его в другую камеру, чтобы жене не пришлось дышать тем смрадом, что въелся в стены.
И всё-таки Ратмир тянул время, делая вид, что забыл или что гномам не до организации визита прославленной правительницы оборотней в казематы. Но чем больше было препятствий, тем настойчивее становилась Эмма.
Она была уверена, что наги разумны, но сложно было сомневаться в компетенции эльфов, поэтому Эмма не могла заранее объяснить окружающим своего настойчивого желания увидеть узника и выглядела капризной.
В конце концов ради неё пленника вытащили из каменной ямы, окатили несколькими вёдрами воды, и привели его в небольшой зал.
Господин Чаргеч брезгливо морщился, разглядывая при достаточном освещении закованного змеелюда, Ратмир хмурился, не давая Эмме приблизиться к нему, а стражи деловито натягивали цепи, чтобы крепко зафиксировать пленника и показать своё негативное отношение к подопечному.
Эмма вспоминала пережитый ужас, сковывающий тело, и невольно отмечала, что этот наг выглядит жалко. Его шкура была блёклой, острые резцы выбиты, скулы очерчены так, что, кажется, порежешься о них, а цвет лица напоминал покойников из фильмов ужасов, что явно отражает глубочайшее нездоровье пленника.
— У вас есть вторая ипостась? — спросила Эмма по гномьи, потом на общечеловеческом и по-эльфийски.
Стражи дёргали пленника, чтобы он как-то реагировал и развлёк госпожу, а Эмма перебирала все ранее услышанные здесь языки для того, чтобы наг понял, что она добивается от него демонстрации своей речи. Пусть хоть что-то скажет, хотя бы то, что он не понимает её! И он ответил. Прошелестел-прошипел, за что получил новые тычки, но Эмма успела расслышать
— Сше-ха-ш-х-шис-с… — издала она в ответ непонятный для всех набор звуков и замерла в ожидании.
Пленник резко поднял голову и неотрывно прожигал её взглядом, а потом быстро-быстро заговорил на своём языке.
— Вы не смеете меня здесь держать! Я сын протектора, и воины моего отца отомстят за меня! Мелкие насекомые с волосами на лице проклянут тот день, когда лишили меня солнца и благословенных песков Ши! Я за каждый день, проведённый здесь, потребую компенсации…
— Эй, болтун, утихни, — раздражённо оборвала его Эмма, испытывая облегчение, что дар иномирянки работает.
— Да как вы смеете! Я сын протектора…
— Слушай, ты, змеёныш! Тебе оказана честь предстать перед правителями и вельможами высочайшего ранга, так что не позорь себя речами избалованного несмышлёныша, как и род воинов, чьим сыном ты являешься.
Наг затих, недовольно раздувая ноздри и внимательно осматриваясь. Неожиданно для всех он слегка склонился в сторону Эммы.
— Я не могу принять мирную ипостась перед вами, Драгоценная Госпожа, так как после оборота окажусь нагим.
В зал набивались советники со своими секретарями, прибежали эльфы, и все, затаив дыхание, слушали, как разговаривает правительница оборотней с узником.
Теперь, когда звучали не короткие слова, а полновесные предложения, то многие звуки стали различимы на слух. Это был своеобразный язык, но не более сложный, чем гномий, по мнению эльфов.
Обилие шипящих сбивало с толка, но в речи госпожи Эммы многие отчётливо слышали гласные и успевали уловить другие звуки. Она говорила медленно, тщательно проговаривая слова, и было видно, что язык ей даётся трудно, но пленник её понимал, как и она его.
Чем больше слов слышала Эмма, тем легче ей становилось общаться.
— Будьте добры, — обратилась она к господину Чаргечу, — велите принести эльфийские банные халаты, и тогда мы сможем увидеть смену ипостаси у нага.
— Он оборотень? — ахнули окружающие.
Во время короткой заминки Эмма кинула нагу яблоко, которое он съел чуть ли не целиком. А когда ему на острие палки протянули халат, то пленник окинул всех презрительным взглядом и, сменив ипостась, выскользнул из наручников, накинул на себя халат и расхохотался. Если бы нага не держали в глубоком запертом каменном углублении, то он мог выбраться и уползти в любой момент, так как цепи его не держали.
Все отпрянули, зашушукались, но молодой человек в халате не вызывал такого суеверного ужаса, как огромный змей с получеловеческим туловищем, и вновь все подались вперёд, чтобы ничего не упустить.
— Позвольте, что же получается, он разумный? — опешили эльфийские учёные.
— Дикарь! — загомонили гномы, продолжая настороженно следить за пленником.
— Госпожа, — обратился к Эмме советник, — допросите его. Нам надо знать их численность, каким оружием они располагают, какой магией владеют.