Пара для Эммы
Шрифт:
— Зачем вы убивали оборотней?
Наг растерянно пожал плечами:
— Просто так. Сначала мы думали, что самочки зверолюдей нам подойдут для продолжения рода, но они не могут выносить потомство. Их убивает наш яд или зародыши получаются настолько уродливы и нежизнеспособны, что умирают во чреве, утягивая за собою будущую мать.
— Это всё ужасно, — обессилено оглянувшись на мужа, она прижалась к нему, ища защиты от жестокости и тихо передала всё то, что поведал ей молодой наг.
— Драгоценная Госпожа, могу ли я спросить, кто вы? Вы
Эмма непонимающе посмотрела на него, а потом, сообразив, что она единственный представитель людей здесь, ответила:
— Я человек.
Нагу ничего не сказало это слово, и Эмма слегка пожала плечами:
— Не знаю, что ещё вам сказать. Если бы вы пришли к нам не воевать, а искать сотрудничества, то узнали, как велик и многообразен мир, а так…
— Вы не обладаете второй ипостасью, но при этом я ощущаю вас здоровой, — не успокаивался пленник.
— Люди, то есть представители человеческой расы, ни в кого не оборачиваются, как и эльфы, — заметив, что он мало что понял, показала на учёных: — Высокие, светловолосые с красивыми яркими глазами и заострёнными ушками, — пояснила она Сейшелу.
— Драгоценная Госпожа, я вижу, что утомил вас, но ради всех богов, скажите мне: вы говорили о том, что мир многообразен, а что вы знаете о пришельцах из других миров?
Эмма широко распахнула глаза и подалась вперёд, потом отшатнулась.
— Драгоценная Госпожа! — бросился к ней наг, но его сразу же оттащили.
— Увести его! — рявкнул советник Чаргеч.
— Нет, — хрипло ответила Эмма, — подождите.
Не замечая, что вцепилась в руку мужа, она взволнованно смотрела на пленника.
В душе многое всколыхнулось: прошлая жизнь, безумные надежды при попадании сюда и первые испытания. За короткий срок с ней так много всего произошло, и уже не понять: тоскует ли она по жизни на Земле или готова сражаться насмерть при малейшей угрозе выдворения её из этого мира. Нужно успокоиться и прямо сейчас решить: воспользоваться ли возможностью и вызнать у молодого нага что-то про другие миры, хотя бы узнать откуда у него этот интерес; или надеяться на то, что ещё будет случай наедине поговорить с ним.
— Эмма, милая, что он тебе сказал? — встревожено спрашивал её Ратмир.
Она выдохнула и, вымученно улыбнувшись ему, оглядела замерших свидетелей допроса, которые пытались принять тот факт, что пустыня порождена магическим путём и кормится жизнями. Кто знает, остановится ли она, когда у змеелюдов не останется ни одной самки?
Эльфы, как и Эмма с Ратмиром, ни на миг не усомнились в том, что наказан Верховный не божеством, а одарёнными, что жили в разрушенных храмах. Только они могли покалечить планету, нарушая гармонию, да ещё за счёт отнимания жизни у живых существ, ради того, чтобы свершить месть.
Однако, судя по удивлённым взглядам пленника на некоторые артефакты, он не знаком с магией, но, возможно, дар магии у нагов своеобразный, и если его не искать, то можно жить с ним, мало чем выделяясь среди остальных,
Эмма открыто посмотрела на нага, оставив на потом все свои домыслы. Она чует, что это не её проблема, но зато создавшаяся ситуация поможет укрепить авторитет оборотней, и нельзя игнорировать это.
«Вот и расставила приоритеты», — с горечью хмыкнула она, осознавая, что рассуждает как политик.
— Сейшел, я совсем не знаю вас, чтобы рассказать то, что мне известно. Я боюсь, что вы злоупотребите полученной информацией. Если бы я понимала, почему вас интересуют другие миры, тогда, быть может… но вы же понимаете, что вот эта наша встреча, скорее всего, единственная и…
— Меня казнят?
— А что вы делаете с пленниками?
— Самцов мы не берём в плен, а самки погибают после того, как забеременеют, несмотря на все наши усилия не допустить это.
— Вы очень жестокая раса.
— Мы не хотим исчезнуть!
Оба ненадолго замолчали.
— Ну что ж, так почему вас интересуют другие миры? — Эмма пыталась смотреть в будущее, чтобы совладать со своими эмоциями.
Она бы убила этого змеёныша за его дерзкий взгляд, за равнодушие в речах об участи самок, за то, что пережила сама, когда бежала из поселения оборотней и за то, что вновь слышит довод вроде того, что всё оправдано выживанием, но… пустыню надо остановить. Значит, необходим контакт с нагами.
— В пророчестве дана подсказка, как обернуть всё вспять.
— Вспять? Можно вернуть забранные жизни? — не удержалась она от горького восклицания.
— Этого я не знаю, — растерялся сопляк, — но мы ждём самочку из иного мира, которая полюбит проклятого нами Верховного и положит свою жизнь ради него на алтарь в храме.
— Ваш жадный правитель ещё жив? А иномирянка должна решить ваши проблемы? — неприязненно уточнила Эмма.
— Да. Это кара Верховного — видеть, как его непомерные желания привели всю расу к вымиранию. И жертва самочки будет действенна только в том случае, если Верховный полюбит её всем сердцем. Отдать в искупление самое дорогое, что у тебя есть, — вдохновенно вещал змеёныш, не замечая скептического взгляда Эммы.
Она коротко передала, на что надеется раса змеелюдов, и гномы осуждающе загалдели, а вот эльфам понравилась трагичность ситуации и что всё разрешится при помощи силы великой любви.
На миг её сердце сжалось из-за понимания того, что если бы она в момент нападения нагов не убежала вместе с оборотнями, то сейчас уже вынашивала бы змеелюдов или лежала бы на алтаре во имя этой расы.
Кровь отхлынула от лица, и Ратмир, почувствовав неладное, не обращая ни на кого внимания, вывел Эмму из зала, а потом подхватил на руки и унёс в покои. Она крепко держалась за него, боясь даже мысленно представлять, как могла сложиться её судьба.