Пара для Эммы
Шрифт:
— Господин Чаргеч, перед нами спесивый юнец, который посчитает своим долгом трепать нам нервы, — отрицательно покачала головой она.
— А если… — жест гнома не понять было невозможно.
— А если вы примените пытки, то он будет врать.
— Господин Чаргеч, — оттеснив Эмму от коротышки, влез Ратмир, — моя жена не обязана даже слушать ваше возмутительное предложение!
Гном готов был растерзать оборотня, но затих, так как госпожа начала о чём-то спрашивать пленника.
Он был строен, хотя любой узник мог похвастаться худобой! Глаза
— Назовите своё имя, — потребовала Эмма, ожидая, что наг закочевряжится и ей придётся что-то мудрить, чтобы разговорить его, но выдержав паузу, она услышала:
— С-с-сейш-ш-шел.
— Просто Сейшел?
— Вам этого достаточно.
— Не вам, молодой наг, это решать, но я не намерена ссориться. Вы понимаете, что ваш народ объявил войну оборотням и подошёл вплотную к границам гномов?
— Оборотни — это зверолюди? А гномы — это коротышки?
Короткий кивок его удовлетворил.
— Мы не объявляли войну. Это они оказались на нашей территории!
— Вы знаете, что это не так, — терпеливо ответила Эмма, чувствуя свою ответственность за этого поганца: она его единственный шанс хоть на что-то.
— Там, где пески — там наша земля!
— Вот теперь мы подошли к очень серьёзному вопросу. Откуда взялись ваши пески? Почему они двигаются? Вы понимаете, что это нарушает гармонию нашего общего мира?
— Много песков — это хорошо! — прозвучало бравурно, но невозможно было не уловить оттенок горечи.
— Нет, не хорошо. Это ведёт к катастрофе.
Наг скривился, но было видно, что он понимает, о чём говорит Эмма. Может быть, по-своему, но проблема с этими движущимися песками явно прослеживалась.
— Пустыня заняла территорию, где должна происходить смена сезонов. Происходит гибель древнейших лесов, и вы этого не можете не видеть. Но это ещё не всё. Вдали отсюда в противовес тем изменениям, что мы все тут наблюдаем, происходят другие. Там, где всегда было тепло и сухо, возникает холод. Из ниоткуда появляются льды магического происхождения! Под угрозой исчезновения целые расы!
— Нам-то что до этого?! — задиристо фыркнул наг.
— Я вижу, разума в вас немного, но даже дурак должен понять, что если это не остановить, то может погибнуть весь мир. Не надейтесь, что обилие песков поможет вам продержаться! Движущаяся пустыня — это беда! Это противоестественно!
— Думаете, мы не знаем?! — вскрикнул парень. — В песках появились такие существа, что жутко даже рассказывать о них! Но мы ничего не можем поделать! Ничего! Это кара!
— Кара? За что? В чём вы провинились?!
Сейшел опустил голову и, не обращая внимания на тычки стражников, отвернулся от очень красивой и немыслимо притягательно пахнущей правительницы зверолюдов. Он верил её тёплым глазам, хотел бы ей всё рассказать — и не верил.
Он видел, что её статус велик, но не чувствовал в ней второго лика. Как такое может быть?
Ему попадались самки
У него от её пленительного запаха всё путается в голове! Эта странная правительница способна принести здоровое потомство, в отличие от ранее встреченных самок иной расы! Это невероятно, но его инстинкты не обмануть! Ему довелось как-то быть во дворце верховного змея и чуять след запаха проползшей по дорожке нагини, и он может с уверенностью сказать, что запах самочки его расы и запах стоящей перед ним правительницы из одного сада — сада, дающего потомство.
— Р-р-раздавлю, — Ратмир угрожающе выступил вперёд, чуя, какие мысли бродят у сопляка-змеёныша, но тот ничего не замечал, лишь тянулся всё ближе и ближе к Эмме.
— Подожди, дорогой, — мягко коснулась она ладошкой мужа, — сейчас разберёмся.
— С-с-сейш-шел, — как можно правильнее постаралась произнести его имя — и пленник упал на колени, подбираясь ещё ближе к ней, хотя стражи упёрлись пиками в его тело до крови.
— Да, Драгоценная Госпожа, — проникновенно шелестел его голос, а глаза настойчиво изучали её.
— О какой каре ты говорил?
— Кара за беспечность и жадность, Цветок Души.
Эмма дёрнула мужа назад, чтобы не мешал расспрашивать, но тут советник не выдержал столь демонстрационного поклонения узника уважаемой гостье и резко дал команду стражам оттащить наглеца.
— Господин Чаргеч, минуточку терпения — и этот парень приоткроет нам тайну продвижения пустыни, — шикнула на него Эмма.
— Я ещё не был рождён, а мой отец был мальчишкой, когда наш Верховный решил попросить у богов больше плодородных земель для нашего народа, но его просьба не была услышана, и тогда он в гневе разрушил все храмы.
Эмма тихонько сразу же переводила то, что слышала.
— Верховный действовал сгоряча и не ожидал, что боги испугаются и удовлетворят его желание, но неожиданно наши границы расширились. Народ ликовал и чествовал Верховного, а он решил поблагодарить богов, начав восстановление порушенных храмов. Какого же было его удивление, когда на освящении первого возвращённого к жизни храма ему открылась истина происходящего! Пески будет распространяться за счёт слабейших. Сначала Верховный не подумал, что это наказание, а решил, что наша раса от избавления слабых только выиграет, а потом все поняли, что слабейшие — это самочки и детёныши.
Эмма в ужасе прижала руки к груди:
— Так что же, у вас вымерли женщины и дети?
— Почти все, — отчаянно посмотрев на неё, он тихо добавил: — осталось очень мало самочек, и как только они вступают в детородный возраст, то они вынуждены рожать, пока не обессилят. Это наше наказание — мучить тех, кто не имеет цены, но иначе нас ждёт скорое вырождение.
— Накосячил мужик, а страдать женщинам! — рассердилась Эмма, не находя в себе сил закончить перевод для прислушивающихся гномов, эльфов и мужа.