Парадокс Всемогущего

Шармель АРГО

– Похоже у нас есть результат – произнесли на том конце провода – Возможно вопрос решится в течении пары дней.

– Через три дня у вас будет самолет амфибия – сухо ответил человек из кабинета – Проведите все необходимые действия и передайте с ним все, что сочтете нужным. Обратите внимание, что все должно быть должным образом засекречено. Инструкции получите с пилотом.

– А когда я смогу вернуться? – голос на том конце провода принял истеричные нотки.

– Операция не закончена.– рука, державшая трубку, резко отстранилась от лица и с грохотом водрузила ее на клавишу телефона. Затем она снова взялась за ручку и нарисовала на листе бумаги три восклицательных знака.

27

Придя в себя, отдышавшись и приведя сердцебиение в норму, Громов встал и огляделся. Помещение лаборатории заливал неяркий свет, воздух был теплым и влажным, мерно работал дизель буровой установки. Пройдясь по лаборатории вперед-назад, Громов стряхнул с себя остатки оцепенения от встречи с медведем

и приступил к осмотру датчиков, шедших от бурильной установки. Алекс был прав, судя по количеству мигавших лампочек, толщина оставшегося защитного покрытия была незначительна и со дня на день следовало ожидать прорыва в работе экспедиции. Андрей быстро записал данные в журнал, сравнив их с прошлыми показаниями и впервые за долгое время улыбнулся. Его разработка износостойких погружных буров дала свои результаты. Теперь никто, и даже сам Космодамианский, не сможет упрекнуть его, что работа прошла впустую. Возможно что и научная среда сможет принять его в свои объятья, посчитав за своего и отблагодарив за пот, кровь и слезы, потраченные за годы изысканий. От этих мыслей Громова отвлек звонок телефона внутренней связи, исходивший из кабинета. Андрей поспешно прошмыгнул к телефону и взял трубку. Звонили с главной станции и у телефона был Колька.

– Иваныч – голос Кольки звенел то ли от счастья, то ли от избытка чувств –Иваныч – повторил Колька – Ты на бурильной значит, а то мы тебя потеряли.

– Здесь я, здесь.– устало ответил Громов, понимая что потеряться в этой снежной глуши ему не дадут.– Что у тебя?

– Иваныч, ты не забудь про норвегов! Ты обещал, помнишь? Газ кончится, будем голодать как в Африке – Колька гоготнул, смакуя свой незамысловатый юмор.

– Я помню, помню Коль. Давай не сейчас.– Андрей не хотел отвлекаться от своих дел

– Что там с бурением? – успел крикнуть Колька в телефон, но Громов уже положил трубку и прислушался к звукам из лаборатории. Все приборы одновременно издавали непрерывный и резкий звук, сообщая о чем крайне важном. Андрей резко рванулся в соседний отсек и к своей радости увидел яркий фейерверк из светящихся тумблеров, по которым выходило, что в защитной оболочке проделана брешь.

Колька Кот положил трубку в главном отсеке станции и обернулся. Рядом стоял Алекс, вопросительно глядя на него.

– На станции он – Колька кивнул головой – Проверяет свое оборудование.

– Ничего не сказал больше? – Алекс сделал заинтересованное лицо – Есть что-нибудь?

– Не знаю – отмахнулся Колька – Не понимаю я ничего в ваших делах, мое дело кухня и здоровье ваше – он расправил узкие плечи и попытался выпятить грудь в наполеоновском стиле.

– Все ясно с тобой – Алекс развернулся и пошел к себе, но по дороге вдруг остановился, прислушиваясь к звукам. Было слышно, как тишину разом рассекли своим пищанием десятки зуммеров. На лице Алекса загуляла рассеянная улыбка и он, крутанувшись на ноге, снова развернулся к Кольке.

– Значит, думаешь нужен нам еще газ? – Алекс хитро прищурился, сдерживаясь, чтобы не выдать себя.

– Нужен, а как же! Есть то что будете? – Колька быстро ответил, но понял что вопрос с подвохом.

– А я думаю, что скоро греть нас будут теплые моря и красотки, а денег нам хватит до конца жизни! Скоро все изменится, Коля! – задорно выкрикнул Алекс, поднимая палец вверх – Слышишь? Скоро все у нас изменится!

28

Не веря до конца в свою удачу, Громов стал медленно выключать зуммеры один за одним, выставляя их в нулевое положение. Закончив с ними, он мельком глянул на мерцающий экран монитора, с удовлетворением отметив, что вновь вспыхнувший значок никуда не делся. Шесть месяцев прошло с момента начала бурения, шесть долгих зимних месяцев заняла кропотливая, однообразная работа, результатом которой теперь можно было гордиться. Но что это был за результат, Громову было неведомо. Оставалось проникнуть внутрь пространства, ограниченного защитной оболочкой и узнать наконец, зачем им пришлось торчать на этом богом забытом острове, терпя лишения и превозмогая боль. В этот миг Громову показалось, что если вся их миссия окажется пустой тратой времени и сил, ему будет не на что больше рассчитывать в будущем и нечего будет оставить в прошлом. Для себя Громов решил еще в самом начале экспедиции, что при неблагоприятном развитии ситуации, он останется на этом острове навсегда, избежав насмешек Зуева, а еще хуже, его фальшивого сочувствия.

*Достаточно хандры – пронеслось в голове Андрея – Иди и узнай, что там.* Он решительно встал из за стола, быстро огляделся по сторонам, определяя, где находится несгораемый шкаф с химзащитой. Заметив шкаф в углу комнаты, он вспомнил, что сам укомплектовывал его необходимым для такого случая снаряжением. Откинув крышку, он с сомнением порылся в вещах, не решаясь облачиться в стального цвета комбинезон с защитой от высокой температуры и радиации, но шлем с поглощающим инфракрасное излучение забралом, все же надел. В таком виде, пару раз стукнувшись несоразмерно увеличившейся головой о переборки, он вышел из лаборатории и дошел до глухой двери, граничившей с компактной бурильной установкой. Перед этой массивной преградой он замешкался на мгновение, обдумывая свои действия, затем его дыхание выровнялось и он с усилием стал крутить запорную ручку, пытаясь пройти внутрь. Наконец замок тихонько щелкнул и он, уперевшись в выступ на стене, потянул дверь на себя, высвобождая

пространство, за которым находился контактный пункт с защитной оболочкой. Буровая установка, которую он отключил с центрального пульта, теперь высилась огромным неживым организмом, остывая после многомесячной работы. Оглядев помещение, Громов нашел, что оно вполне пригодно для нахождения в нем и костюм, от которого он отказался, абсолютно не нужен и вероятно больше мешал бы его работе в стесненных условиях отсека. Немного поразмыслив, он стянул с головы шлем и отбросил его в угол. Протиснувшись за установку, Андрей прислушался к звукам в темном помещении. Задержав на некоторое время дыхание, ему почудилось, что кто-то еще дышит помимо него тут, с шумом втягивая и выдыхая воздух. Ощущение живого организма рядом не покидало Громова, он включил переносной фонарь и осветил темные углы, но ничего не обнаружил. К звукам дыхания теперь явственно добавились и другие, напоминавшие и плач и смех одновременно, отражаясь и путаясь в стенах комнаты с пляшущими в лучах фонаря тенями. Страшно Громову не было, наоборот ему стало необычайно легко, как будто он вдыхал свежий морской воздух всей грудью, а через секунду находил себя на вершине горы с кристальным небом над головой. Ощущение нереальности происходящего накатывали на него как волны и тут же отступали, освобождая место следующей волне из неги и наслаждения. Громов отчаянно замотал головой, пытаясь отбиться от галлюцинаций и только сейчас заметил, что стоит рядом с большим отверстием, проделанным в защитной оболочке. Осветив дыру, он осознал, что не видит ни дна, ни стенок, луч света терялся в недрах этого колодца. Теперь он явственно осознал, что звуки и видения, наполнявшие его, исчезли, оставив после себя чувство разочарования и пустоты. Он глубоко вздохнул от бессилия перед этой новой реальностью, которая могла завладеть им в любой момент, затем как робот, выполняющий заложенные в него функции, достал стальной трос и зацепив конец за балку перекрытия, сбросил моток в отверстие. Как сомнамбула он нацепил на себя лабораторный кейс, защелкнув клапан застежки на груди, затем повесил фонарь на шею и встал на край колодца, ведущего в неизвестность. Его судьба была в его руках и он знал, что будет делать в следующий миг. Схватившись обеими руками за трос, он ни секунды не раздумывая, оттолкнулся от края колодца и спрыгнул в темное нутро неизвестности, чтобы выйти из него совершенно другим..

29

Когда Алекс с безумными от свалившейся новости глазами исчез в закоулках станции, Колька вернулся к своим обязанностям, чертыхаясь и цокая языком от услышанного. Он испытывал одновременно зависть и благоговение перед Громовым, признавая за ним лидерство и непоколебимый авторитет. Сам он давно махнул рукой на себя и свою судьбу, отдавшись на волю случая. Все последние годы он безвольно плыл по течению жизни, изредка делая робкие попытки изменить ход своей потерянной жизни. После скверной истории, приведшей его в тюрьму, он окончательно перестал роптать и считал себя неудачником. Та среда многому научило Кольку, во всяком случае он стал разбираться в людях, отличая подлецов и стукачей от заблудших, потерявшихся, но все же людей. Тот день, когда ему предложили участие в экспедиции с заведомо неизвестным финалом, теперь он считал своим вторым рождением, а точнее перерождением из заблудшего и потерянного человека в члена команды, от которого зависели жизнь и здоровье других. Колька Кот старался изо всех сил соответствовать потребностям выбравших его кандидатуру людей и ему это вполне удавалось. Он часто ловил себя на мысли, что Громов подарил ему шанс на вторую жизнь, вырвав из лап первой, неудавшейся жизни. Теперь в той жизни Колька давно умер, проживая за двоих время в этих днях, в затерянном мире снегов, даже не понимая до конца причину их тут нахождения.

С лязгом хлопнула входная дверь и внутрь ввалился белесый от инея Генка. Звук захлопнувшейся двери вывел из оцепенения Кольку, погруженного в свои мысли. Он обтер руки полотенцем и с сосредоточенным видом выглянул из кухни. Генка стоял в коридоре, он успел стянуть с себя меховую шапку и перчатки, а его взъерошенные волосы вертикально смотрели в потолок.

– Есть будешь? – деловито спросил Колька.

– Ты слышал? – словно не замечая вопроса спросил Генка в ответ – Слышал что творится?

– Господи, еще один.– Колька по женски поджал губы и покачал головой – Свихнулись вы все на своей установке – продолжал он, оглядывая застывшую Генкину фигуру – Что там на улице слышно?

– Гром гремит! – Генка быстрым взмахом руки перекрестился и ошарашено глянул на Кольку – Гром зимой!

Колька в ответ только покачал головой, мысленно соглашаясь с самим собой, что медицина бессильна в тех случаях, когда человек добровольно решил сойти с ума. Но Генка так неистово крестился, так сильно бил себя в грудь, осеняя помещение и молясь всем богам, что Колька, сам того не замечая вытянулся в струнку и перекрестился. Со слов Генки выходило, что пока он копался в недрах топливозаправщика, кроя матерком и отправляя по одному ему известному адресу мерзлое железо, над его головой сверкнуло в небе так, что он, струхнув, кулем завалился под навес. В небе в это время пронеслось темное облако, постреливая во все стороны яркими молниями, словно корабль пришельцев. Генка хоть и был человеком тертым и прошедшим огонь и воду в сибирских заимках, сразу понял, что дело нечисто и означает, что кто то посылает сигнал и крайне зол, на вмешавшихся в неторопливый ход полярной жизни на острове.