Парадокс Всемогущего

Шармель АРГО

34

Его сердце прыгало на нитках сосудов, рискуя вырваться из их объятий, а воздух в легких катастрофически подходил к концу, когда он увидел над собой светлое пятно летнего неба, пробивающегося через толщу воды и взмахнув как птица руками-крыльями, выскочил на поверхность озера, издав при этом дикий вопль … Из последних сил, превозмогая усталость, ему удалось приблизиться к берегу, но попытавшись нащупать ногами дно, к своему ужасу понял, что его нет даже в паре метров от кромки воды. Обессилев и потеряв возможность сопротивляться невесомости воды, беспомощное тело погрузилось прибрежную тину, набирая в себя жидкость через беспомощно открытые рот и нос, заполняя желудок и легкие, растворяясь в крови и проникая в затухающий мозг, отключая разум и чувства. *Озеро не отпускает от себя никого* – было последнее, о чем он подумал, растворяясь в вечности..

Андрей резко вдохнул в себя воздух через полуоткрытый рот и пришел в сознание. К нему медленно возвращалось понимание того, что он нашел себя сидящим на бетонном полу лаборатории, абсолютно голым, дрожащим как осиновый лист на ветру и от этого довольно жалким. Оглядевшись, он увидел разбросанную одежду, рядом лежала раздавленная пробирка, мелкие осколки которой сейчас напомнили ему разбитую елочную игрушку. В его сознании смутно проявились события прошлого дня, он вспомнил свое улыбающееся отражение в зеркале и снова взглянул на разбитую пробирку. Теперь его мозг работал как компьютер, взяв под контроль

все функции организма. Громов резко встал, подобрав одежду, он быстро оделся в нее и отправился к выходу. Облачившись в комбинезон, он распахнул входную дверь и выбрался на улицу, подметив, что солнце уже склонилось над горизонтом, образуя в небе тонкий отблеск. На морозе его дыхание после теплого помещения сбилось, отчего Громов неожиданно раскашлялся. Дойдя до мотосаней, он откинул крышку багажного отсека и достал пустую канистру. Вернувшись обратно, он, не снимая комбинезона, прошел в отсек, где находился колодец к подземному озеру. Повозившись немного с тросом, привязанным к балке, Андрей привязал его конец к ручке канистры, затянув для надежности на два морских узла и стал аккуратно опускать ее в темноту колодца, прислушиваясь к звукам. Когда канистра глухо ударилась о берег озера, Андрей подался вперед и раскачав трос, сумел забросить его в воду, удовлетворенно заметив как потяжелела канистра от набранной воды. Через минуту, он стал вытягивать ее обратно, стараясь при этом не зацепиться за камни и не расплескать жидкость. Ему удалось подтянуть к себе свой груз, он поставил канистру рядом с собой убедившись, что она заполнена практически полностью, наглухо закрыл заливную горловину. Сквозь тонкий металл его рукам передалось тепло подземного озера, он чувствовал, что эта вода совсем непохожа на обычную воду, в ней таилась какая то иная, скрытая сила. Подняв голову, он некоторое время разглядывал бурильную установку, застывшую темным исполином над колодцем, затем взяв в руки ломик и орудуя им как рычагом, сдвинул с места и обрушил весь механизм прямо на защитную оболочку, похоронив под ним ход к подземному озеру. Поднявшаяся металлическая пыль полностью заполнила бурильный отсек, но Громов успел выскочить оттуда, прихватив с собой канистру с водой. По пути к выходу он заскочил в лабораторию, прихватив в кейс и кубарем выкатился наружу, как пришпоренная лошадь, сложил канистру и кейс в багажное отделение мотосаней и с трудом справившись с чихающим двигателем, растворился в белой ледяной пустыне.

35

Топливозаправщик с трудом пробиваясь сквозь ледяные торосы, постепенно приближался к защитной установке, затерянной в бесконечных снегах. Пока Генка усиленно топтал педаль газа и с ожесточением крутил рулем, Алекс разглядывал унылый, безжизненный пейзаж за окном и в который раз мысленно ругал себя за свои необузданные и необдуманные поступки, совершенные им в жизни. Ему хотелось зажмурить глаза и оказаться снова в том времени, когда он познакомился с Иланой, Это было самое счастливое время, но он сам разрушил свой счастливый мир. Единственный сын у родителей, он с детства рос избалованным и пресыщенным ребенком. Отец дипломат и мать проректор университета дали ему все, о чем другие не могли и мечтать – хорошее воспитание в закрытой школе, интересное и познавательное общение в кругу похожих друзей и подруг, прекрасные перспективы в будущем и неплохое наследство в нагрузку. Алекс много путешествовал, интересовался культурой и искусством, знал языки, мог красиво ухаживать и сорить деньгами. Его родителей это вполне устраивало и когда он, расставшись с очередной подругой, дочерью высопоставленного чиновника, вдруг завел знакомство с девушкой из семьи простого человека, негодованию отца не было границ. Огня в масло подливала и мать, комментируя его будущую жизнь не в самом лучшем свете. Алекс пытался аппелировать, взрывался, уходил из дома под неодобрительные выкрики отца и слезы матери, но сыновья любовь пересиливала и он вновь возвращался в лоно семьи. Он метался между Иланой и родителями, тщетно пытаясь найти выход, погружаясь все глубже в трясину непонимания. Илана вначале жалела его, понимая как ему тяжело, но со временем нерешительность Алекса стала тяготить ее и хотя она страдала не меньше, в один не очень прекрасный день, она порвала с ним. Для него это было ударом. Он пытался поговорить с ней, но на пути вырастали ее грузная мать в окружении молчаливых братьев дочери и со временем Алекс остыл, решив, что он не готов стоять ночами под ее окнами, в надежде на мимолетную встречу. Пытаясь заглушить боль расставания, он записался в команду, убывающую на край земли. Родители не пытались остановить его, надеясь что блажь выветрится из него вместе с морозами и стужей, его сердце остынет и он забудет о своей Илане.

Копошась в электронных мозгах компьютера, днем Алекс отвлекался от своих мыслей, но ночами Илана всегда приходила к нему, улыбчивая, изящная и желанная. В какой то момент он понял, что вся эта затея с побегом от цивилизации была абсолютно лишней и он решил, что по приезду уйдет из дома, сняв квартиру, в которой будут жить двое – он и его избранница Илана.

36

Ледяной ветер от набегающего встречного потока, своими резкими порывами сильно трепал фигуру человека, слившегося с корпусом мотосаней, но сопротивление природы не могло изменить его планов. Громов вдруг понял, что направляется не в сторону своей станции, а в южном направлении, туда, где находилась норвежская разведочная станция. Это были единственные их соседи на острове, которые также как и они занимались некоей секретной изыскательной деятельностью, не допуская в свою зону ответственности никого из российской группы. Лишь несколько раз за все время, Алекс пересекался в эфире с грубоватым мужским голосом, принадлежавшим, по всей видимости, радисту норвежской экспедиции по имени Эрик. Хотя общение не складывалось, российская и норвежская группы обменялись информацией о составах группы и точном местоположении, с подробным пеленгом территории, не вдаваясь в подробности миссий. Этой информации вполне хватало, чтобы Громов убедился в том, что остров таит в себе достаточно загадок, которые интересны не только одним им. С руководителем норвежской группы никаких договоренностей достичь не удалось, хотя международный протокол спасения и срочной помощи обе экспедиции согласились выполнять, но только при наступлении действительно критичной ситуации.

Мотосани уверенно пробивали себе дорогу через снежные переметы, переваливаясь с боку на бок, раскачиваясь корпусом и иногда подпрыгивая на торосах. Когда за очередным ледяным барханом появился окрашенный в яркий канареечный цвет корпус норвежской лаборатории. Громов замедлил ход, оценивая обстановку. Его цепкий взгляд не упустил из виду, что снежный намет вокруг здания был слишком заметным, создавая иллюзию общей заброшенности и неухоженности. Маневрируя между снежными завалами, Громов медленно приблизился к вросшему в лед комплексу, состоявшему из жилого и рабочего блоков, объединенных между собой крытым переходом. Ему нужно было дать знать о себе, привлечь к себе внимание, чтобы попытаться воспользоваться помощью соседей и выпросить столитровый газовый баллон с конденсатом. Не обнаружив никакого движения, он остановился недалеко от входа и включил передатчик, настроенный на экстренную волну, ожидая реакции на сигнал СОС. Поняв, что никто не реагирует на его появление, Андрей заглушил двигатель и не совершая резких движений, медленно слез с саней, не решаясь достать карабин из багажного отсека, чтобы не быть неправильно понятым. Он осмотрелся, затем несколько раз надавил на клаксон, пытаясь обратить на себя внимание, но поняв, что никто не собирается выходить к нему навстречу,

выругался с досады и сам двинулся в сторону входа. Осматриваясь, но не находя ничего необычного, кроме огромного количества неубранного снега, Андрей приблизился к входу в рабочий отсек и только тут заметил, что тяжелая металлическая дверь качается, хлопая на ветру, упираясь в небольшой сугроб в коридоре, наметенный с улицы. Оторопев от увиденного и понимая, что станция не обслуживается и по видимому покинута людьми, он резко развернулся и быстрым шагом приблизился к багажному отсеку мотосаней. Выдернув оттуда фонарь и повесив на плечо карабин, он мельком скользнул взглядом по канистре, затем бесшумно прикрыл крышку и затравленно обернулся в сторону покинутой норвежской станции. В висках стучало гулкими ударами потревоженное сердце, тело под одеждой покрылось гусиной кожей в ответ на всплеск адреналина, но мозг, как компьютер методично посылал ему сигнал к действию, принуждая отправиться внутрь и узнать причину, исчезновения людей. Он совершенно не чувствовал холод, простояв уже более 15 минут на открытом пространстве, но не заметил этого, будучи погруженным в свои мысли. Выровняв дыхание, Андрей медленно двинулся в сторону полуоткрытой двери. Подойдя к ней, он включил фонарь и озираясь по сторонам, выставил перед собой карабин, решив при необходимости действовать по обстоятельствам. Внутри помещения было темно, видимо здесь было отключено все электричество, хотя ему показалось, что консервацией помещения никто не занимался, бросив все как есть и даже не позаботившись о том, чтобы запереть дверь. Вокруг ничего не говорило о том, что люди решили быстро покинуть станцию, все вещи, материалы и инструменты, находились на своих местах, некоторые из них были уложены с типичной европейской педантичностью, некоторые были брошены впопыхах, но чувства запущенности состояние интерьера не вызывало. Дойдя до рабочей зоны и подсвечивая себе фонарем, Громов с интересом увидел в луче света ледяную выработку прямо в центре помещения, огороженную правильной формы металлическим ограждением. Внутри, насколько он мог понять в сумраке помещения, находилось захоронение, а возможно просто перемешанное крошево, с мелкими вкраплениями явно остатков какого то организма. По всей видимости, норвежская группа занималась в этой местности вскрытием найденных могильников или просто останков животных, а может человеческих организмов, впаянных когда то давно в землю или в лед. Покружив лучом по яме и не найдя более ничего интересного, он осмотрелся вокруг и двинулся в сторону жилого отсека. В переходе его взгляд привлек след, оставленный чьей то тяжелой лапой. Присмотревшись, он с ужасом понял, что видит перед собой след медведя, невероятно каким образом оказавшийся тут. Он вдруг вспомнил про открытую дверь в лабораторном отсеке и в его голове за секунду сложилась картинка из пазлов, которую он никак не мог собрать воедино, а теперь явственно осознал, какая причина заставила замолчать станцию навсегда. Его прерывистое, свистящее дыхание выдавало его с головой в тишине заброшенных комнат, он прикрыл ладонью рот, пытаясь унять свой страх, но если зверь был рядом, он наверняка уже слышал его. Андрей вскинул карабин и медленно, прижавшись спиной к стене, стал двигаться в сторону жилых отсеков, чтобы попытаться узнать, что случилось в последние минуты жизни станции. Но ни в темном коридоре, ни в комнатах персонала, он не нашел никаких признаков случившейся внезапно трагедии и следов борьбы, экстренно отсюда никто не эвакуировался. Все говорило о том, что люди не покидали территорию станции, возможно, они находились где то рядом и нуждались в помощи. Еще раз внимательно обследовав помещения жилой зоны, Громов снова двинулся к рабочей зоне, понимая что ответы на вопросы скорее всего были там. Внутри выработки, которую нашли норвежские исследователи, оставались какие то мелкие вкрапления, но Громову они были неинтересны. Его внимание привлекла натянутая во всю стену водонепроницаемая ширма, нижний край которой был разорван. Присев на корточки, Андрей потянул разорванную ткань и понял, что и здесь был медведь, потому что ткань хранила на себе отпечаток его когтей. Внутренне предчувствуя скорое объяснение всех загадок, он стал медленно подтягивать на себя полог и когда ткань затрещала под натиском силы, он резко рванул ее, вскинув при этом карабин, но увидел перед собой большую металлическую ванну, заполненную темной жидкостью. В нос ударил резкий запах кислоты, исходивший от нее, в воздухе блуждали удушающие миазмы, луч от фонаря выхватил в темноте сваленные в кучу аккумуляторные батареи, из которых по видимому и слили кислоту. Андрей приблизился к ванной и к своему изумлению и ужасу увидел зацепившуюся за край, обглоданную человеческую руку, принадлежавшую пропавшему члену норвежской экспедиции.

37

Топливозаправщик резко затормозил недалеко от защитной оболочки и Алекс от неожиданности, резко клюнул носом, ударившись лбом о ветровое стекло. Он с изумлением посмотрел на Генку, но тот только развел руками, не признавая за собой промаха. Колька, вытянув шею, всматривался через стекло, пытаясь понять, куда Громов поставил свои мотосани и где собственно он сам.

– Что то не видно никого – Колька обернулся к Генке – Мотосани где? Может он решил вернуться и мы разминулись? Транспорта его не видно.

– Пошли смотреть на месте. Внутри он, где ему быть.– Генка потянулся и открыл дверцу со своей стороны. Спрыгнув на землю, он призывно махнул рукой, приглашая всех за собой. Колька кряхтя полез за ним, а Алекс качнув головой, открыл свою дверцу и лихо спрыгнул со своей стороны. В лицо ему ударил холодный ветер, с примесью мельчайших ледяных крупинок и он плотнее натянул капюшон комбинезона. Поправив оружие на спинах, процессия двинулась в сторону входа в лабораторию, попутно осматриваясь вокруг. Рядом с входом, Генка резко остановился, рассматривая что то на снегу, затем присел сняв перчатку, поводил пальцем по еле видному отпечатку. Он задумчиво разглядывал только ему понятные следы, бурча себе под нос, потом резко распрямился и надев перчатку, шумно выдохнул.

– Медведь здесь был. Часа три назад. – он многозначительно глянул на затихших товарищей и продолжил – Как раз, когда Иваныч сюда приехал. Возможно они видели друг друга.– он огляделся и указал на вход – Пошли внутрь.

Набрав код на входе, Генка распахнул дверь и зычно гаркнул в темноту помещения.

– Андрей Иваныч, вы здесь? Это Геннадий – но только гулкое эхо отозвалось им в ответ, рикошетя от стен.

Генка перевел взгляд на товарищей, потом снова глянул в темный коридор и пошарив по стене, щелкнул кнопками. Под потолком мерно зажужжали разгорающиеся лампы и пространство осветилось, заливаемое сотнями ватт.

– Давай проходи уже, чего встал как истукан в дверях – Колька беззлобно толкнул Генку в бок, а сам обернулся к застывшему Алексу – Давай к пульту, посмотри, что все это значит.

Они зашли в помещение, громко хлопнув дверью, в надежде, что Громов выглянет на шум, но кроме них на станции никого не было. Колька и Алекс прошли в лабораторию, а Генка ушел в рабочую зону, обследовать рабочие агрегаты. Усевшись за пульт, Алекс стал щелкать тумблерами и переключателями, пытаясь привести к жизни бурильную установку, но все его попытки были тщетными. Колька в это время задумчиво бродил по лаборатории, выхватывая цепким взглядом осколки на полу, раскиданные инструменты и переставленные ящики. Он открыл несгораемый шкаф, но не найдя в нем ничего интересного, обернулся к Алексу.

– Ну что там у тебя? Есть новости?

– Единственная новость, это то, что установка полностью обесточена и не отвечает на запросы.– Алекс ответил, не отрываясь от мерцающего экрана – Где то нарушена связь, нужно сходить, посмотреть есть ли питание на контрольном блоке.

– Можете никуда не ходить – в дверях стоял Генка – Установка разрушена – на его лице гуляла непонимающая улыбка – Иваныч разбил там все, туда толком не добраться – он покрутил пальцем у виска, пытаясь объяснить действия Громова.